Как только вся компания собралась и широким кругом обступила Древобородого, начался любопытный, но непонятный разговор. Энты медленно забормотали: вначале один, потом к нему присоединился другой, пока не зазвучал общий хор; голоса ритмично поднимались и опускались, то набирая громкость на одной стороне круга, то затихая, чтобы мощно грянуть на другой его стороне. Хотя Пиппин не понимал ни слова (он предположил, что язык был энтский), хоббит нашел поначалу, что слушать этот напев приятно, однако постепенно внимание Пиппина рассеялось. Спустя очень много времени (песня энтов все не затихала) Пиппин обнаружил, что раздумывает над следующим: коль скоро язык энтов так нетороплив, успели они сказать что-нибудь кроме «с добрым утром» или нет? И, если Древобородый собирается провести перекличку, сколько же дней она займет? «Интересно, как по-энтски „да“ и „нет“», — подумал Пиппин. Он зевнул.
Древобородый немедленно повернулся к нему. — Хм, ха, хой, мой Пиппин! — сказал он, и остальные энты прекратили пение. — Я забыл о том, что вы торопливый народ. К тому же утомительно слушать непонятные речи. Можете спуститься. Я сообщил ваши имена Энтмуту, все энты видели вас и согласились, что вы не орки и что в старый список должна быть внесена новая строка. Мы пока не продвинулись дальше, но для Энтмута и это быстрая работа. Вы с Мерри можете погулять по лощине, если хотите. Вон там, у северного края, есть источник с хорошей водой, если вам нужно освежиться. До начала настоящего Мута нужно сказать еще несколько слов. Я отыщу вас и скажу, как продвигаются дела.
Он опустил хоббитов на землю. Прежде чем уйти, те низко поклонились. Этот поступок, казалось, очень позабавил энтов, судя по их бормотанию и блеску глаз, но вскоре они вернулись к делам. Мерри и Пиппин поднялись по тропе, идущей с запада, и заглянули в проем в изгороди. От краев лощины поднимались длинные, одетые деревьями склоны, а над ними, над макушками лиственниц самого дальнего кряжа, возвышалась острая белая вершина высокой горы. Слева, на юге, в серой дымке у горизонта терялся лес. Там вдали виднелось слабое зеленое мерцание, и Мерри предположил, что это роханские равнины.
— Интересно, где Исенгард? — поинтересовался Пиппин.
— Я не знаю точно, где мы, — ответил Мерри, — но это, вероятно, вершина Метедраса, а кольцо Исенгарда, насколько я припоминаю, лежит в разветвлении или в глубоком ущелье у оконечности гор. Вероятно, вот за тем большим хребтом. Посмотри, левее пика виднеется что-то вроде дыма или тумана.
— На что похож Исенгард? — спросил Пиппин. — Интересно, что могут сделать против него энты?
— Мне тоже интересно, — отозвался Мерри. — Исенгард – это кольцо скал или холмов с ровной площадкой внутри, посреди которой стоит остров или скала под названием Ортанк. Там башня Сарумана. В окружающей стене есть ворота, может быть, и не одни, и я думаю, что через них протекает река. Она берет начало в горах и течет через Роханский проход. Не похоже, чтобы энты могли взять такую крепость. Но они вызывают у меня странное чувство: мне почему-то кажется, что они совсем не такие безобидные и... ну... забавные, какими кажутся. Они кажутся медлительными, странными, терпеливыми и даже печальными, но я верю, что их можно разбудить. Если это случится, я не хотел бы быть на стороне их противников.
— Да! — согласился Пиппин. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Так старая корова, задумчиво жующая жвачку, отличается от нападающего быка – и превращение может произойти внезапно. Не знаю, сумеет ли Древобородый расшевелить их. Он-то наверняка считает, что сумеет. Только они этого не любят. Древобородый сам прошлым вечером раскипятился, но тут же опять загнал все внутрь.
Хоббиты повернули обратно. Голоса энтов по-прежнему поднимались и опускались. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы заглянуть через изгородь. Оно засверкало в вершинах берез и озарило северную сторону долины холодным желтым светом. Там хоббиты увидели маленький сверкающий источник. Они прошли по краю круглой лощины у подножия вечнозеленой изгороди – приятно было не спешить и ощущать ступнями прохладную траву, – и поднялись к воде. Немного попили – вода была чистой и холодной – и сели на поросший мхом камень, следя за игрой солнечных пятен на траве и за тенями облаков, пробегающими по дну лощины. А бормотание энтов продолжалось. Лощина стала казаться хоббитам диковинным и дальним уголком, вне их мира, за тридевять земель от всего, что они пережили. Их охватило огромное желание увидеть лица и услышать голоса своих товарищей, особенно Фродо, Сэма и Странника.