Вскоре они отправились в путь. Древобородый нес хоббитов на плечах, как накануне. Выйдя со двора, он повернул направо, перешагнул через ручей и двинулся на юг вдоль подножия большого склона с редкими деревьями. Выше хоббиты увидели заросли березы и рябины, а дальше — темный сосновый бор. Скоро Древобородый свернул немного в сторону от холма и пошел по густому лесу, где деревья были больше, выше и толще, чем когда-либо виденные хоббитами. Некоторое время они ощущали слабое удушье, то самое, что охватило их, когда впервые вошли в лес, но скоро это прошло. Древобородый не разговаривал с ними. Он что-то глухо и задумчиво бормотал про себя, но Мерри и Пиппин не могли уловить ни одного слова. Было похоже на «бум, бум, румбум, бурар, бум, бум, дарар, бум, бум, дарар, бум» и так далее с постоянным изменением мелодии и ритма. Время от времени хоббитам казалось, что они слышат ответ: гудение и дрожащие звуки исходили будто из-под земли или от ветвей у них над головой, а может, и от стволов деревьев. Но Древобородый не останавливался и не поворачивал головы.
Шли уже довольно долго. Пиппин пытался считать «энтские шаги», но сбился после трех сотен, когда Древобородый пошел медленнее. Неожиданно он остановился, опустил хоббитов на землю и поднес согнутые ладони ко рту, так что они образовали трубу. Через нее он загудел. Громкое «ху-у-ум, хо-о-ом», как призыв большого рога, полетело по лесу и эхом отразилось от деревьев. С разных сторон издалека донеслись такие же «ху-у-ум, хо-о-ом», и это было не эхо, а ответ.
Древобородый посадил Мерри и Пиппина себе на плечи и пошел дальше, время от времени останавливаясь и посылая свой зов, и каждый раз ответ раздавался ближе и громче. Наконец они подошли к казавшейся непреодолимой стене темных вечнозеленых деревьев. Таких хоббиты никогда прежде не видывали: деревья разветвлялись прямо от корней и были покрыты густой, темной и глянцевитой листвой, похожей на листву падуба. На ветвях было множество почек оливкового цвета.
Повернув налево и обогнув эту изгородь, Древобородый в несколько шагов дошел до тесного прохода. Отсюда вела тропа, сразу круто опускавшаяся в большую лощину, круглую, как чаша, очень широкую и глубокую, окруженную изгородью темных вечнозеленых деревьев. Ровное дно лощины покрывала трава, деревья на нем не росли, за исключением трех очень высоких прекрасных серебряных берез, стоявших в центре чаши. В лощину вели еще две тропы: с запада и востока.
Несколько энтов уже прибыли. Многие спускались по тропинкам, некоторые — за Древобородым. Когда они приблизились, хоббиты с любопытством их рассмотрели. Они ожидали увидеть существ, похожих на Древобородого, как один хоббит походит на другого, во всяком случае на взгляд чужеземца, и очень удивились, когда выяснилось, что это не так. Энты отличались друг от друга, как одно дерево от другого, как береза от бука, дуб от пихты: одни — как деревья одного и того же вида, другие — как деревья разных видов. Здесь было несколько старых энтов, бородатых и согбенных, но крепких. Впрочем, ни один из них не выглядел таким древним, как Древобородый. Были и высокие сильные энты, с чистыми конечностями и гладкой кожей, похожие на лесные деревья в пору расцвета. Но ни действительно юных, ни детей не было. Уже примерно две дюжины стояли на широком травянистом дне лощины, а новые все прибывали и прибывали.
Сперва Мерри и Пиппин были поражены в основном их внешним разнообразием: в форме, цвете, толщине, росте, длине рук и ног, количестве пальцев на каждой — от трех до десяти. Некоторые более или менее походили на Древобородого и напоминали бук или дуб. Но были и другие разновидности. Одни вроде ореховых деревьев — с большим количеством пальцев на руках и с длинными ногами. Самые высокие смахивали на лиственницу, березу, рябину, липу. Но когда все энты собрались вокруг Древобородого, слегка склонив головы, бормоча своими медленными музыкальными голосами и глядя внимательно на чужеземцев, хоббиты поняли, что указывает на их принадлежность к одному роду: у всех были одинаковые глаза — не такие старые и глубокие, как у Древобородого, но с тем же неторопливым, устойчивым и задумчивым выражением и с теми же зелеными огоньками.
Как только собралась вся компания, образовав широкий круг вокруг Древобородого, начался любопытный, но непонятный разговор. Энты принялись медленно бормотать: вначале один, к нему присоединился другой, и наконец все вместе стали напевать что-то протяжное, в плавно меняющемся ритме. Пение было громче на одной стороне круга, потом здесь затихло, одновременно усиливаясь на стороне противоположной. Хотя Пиппин не мог ни уловить, ни понять ни единого слова, он предположил, что это и есть энтский язык, приятный на слух, напевный и неторопливый, и внимание Пиппина рассеялось. Прошло очень много времени, а песня энтов все не кончалась. Пиппин подумал, что, поскольку язык энтов так неспешен, вряд ли они успели обменяться «добрым утром». Сколько же дней займет перекличка их по именам? Интересно, как по-энтски «да» и «нет». Он даже зевнул.