Розовый пятачок засопел, заходил ходуном. Глазки округлились и заблестели, ну вот прям сейчас заплачет. Тишина застыла киселем, я в воспитательных целях ждал ответа, ёкаи сопел и пытался выдавить слезу.
— За что мне это, — поднял глаза к небу, спрашивая Изначального или того, кто сейчас присматривает за жителями.
Развернул карту, сверился с компасом, ткнул в нужную сторону пальцем.
— Мынаш, нам туда. Пять километров по прямой.
«Будем топать ножками, — ехидно спросил у него, — или ты попробуешь провести по сумеречной тропе».
Во избежание повторения эксцесса выдал из запаса еды лепешку с куском сыра. Адъютант с аппетитом умял предложенное и благодарно отрыгнул.
Почесал макушку, — дай посмотрю карту. Долго рассматривал холм, водя по его границам пальцем с черным ногтем. Опять сопел.
Потом поднял голову, и сказал, — я попробую!
— Главное, ты о козле больше не думай, — как напутствие сказал ему, прежде чем он потянул меня в сумерки.
И обнаружил себя посреди стада баранов. Грозное рычание пастушьих собак прозвучало не хуже стартового пистолета. Рассекая стадо на две половины, мохнатый массивный и злобный пес ринулся в мою сторону. Лес виднелся тонкой полоской далеко впереди, мозг отметил, что бежать хоть немного вниз, а не на гору. Где мой адъютант, — вторая мысль окатила холодным потом. Лай остальных собак отгонял вверенных им животных от хищника, коим меня посчитали. Вот к первому псу присоединились еще двое, обходя меня с разных сторон. Если предположить, что людей поблизости нет, сражение с охранниками стада могло принести неожиданные неприятности. Убить нельзя ранить, — куда не поставь запятую, везде плохо. Поэтому оставалось бежать, с рюкзаком и оружием в сторону леса, надеясь, что животные отстанут. Когда легкие начало жечь огнем, а псы не только не отстали, но и постепенно нагоняли, услышал позади себя пронзительный свист. Встали все. Я и три преследователя обернулись, не понимая природы сигнала, заставившего остановится. Нас догонял вожак стада. Огромный КОЗЕЛ, с колокольчиком на шее, несся в нашу сторону. За ним следом, не слушая лая оставшихся псов, уворачиваясь от их укусов, ломилось остальное стадо. От греха подальше, медленно стал отступать в сторону леса. Потом развернулся и неслышно потрусил в ту сторону. Хай, который подняли псы, пытаясь вразумить вверенное стадо, почему-то не отставал. Оглядываясь назад, обнаружил, что козел прет в моем направлении, и даже немного сократил расстояние.
Так и бежали мы до самого леса. Я, костеря на чем свет стоит, одного мохнатого и бесполезного черта, козел, зовущий своим колокольчиком стадо баранов и собаки, откусывающие от стада небольшие кучки запыхавшихся овец, и отгоняющие их в сторону предыдущей дислокации.
Добежав до леса, полез на первое дерево, которое обещало выдержать мой вес. Скакать по пням и зарослям ежевики не было ни сил, ни желания. Отдышусь, отдохну, а потом видно будет, решил для себя устраиваясь в развилке на высоте трех-четырех метров.
Открыв флягу, хлебнул из нее холодную воду. Второй глоток застрял в горле, закашлялся, до слез. Сверху наконец рассмотрел, почему козел так настырно трусил в мою сторону. На его спине, впившись в уши бедного животного, скакал мой адъютант, со всей силы хлопая копытами по бокам вожака стада. Казалось, он вошел в раж, и никого, не видя и не слыша, подстегивал ополоумевшего козла, задавая направление подергиванием его ушей.
— Он что, решил умыкнуть рогатого? — какие еще варианты подобной спец операции могли прийти в мой мозг.
Мынашу повезло, потому что псы, после нескольких попыток остановить обезумевшего вожака рассредоточились и достаточно профессионально проредили количество бегущих за козлом овец.
Набрав побольше воздуха в грудь, я заорал с дерева — Отставить катание на козле!
То ли Мынаш пришел в себя, то ли козел оглох или обосрался с перепугу, но он резко затормозил, заваливаясь на передние ноги. Уперся головой в траву и через его рога перелетело тельце седока, мягко улетая на бреющем в ежевичные кусты.
Козел встал, фыркнул мстительно в нашу сторону, развернулся и побрел в обратном направлении.
А я полез обратно на землю, вытаскивать из зарослей застрявшего.
Я даже не мог вспомнить, когда последний раз сдавал кросс подобный сегодняшнему. Ободранный адъютант с налитыми кровью глазами, непрерывно что-то бубнил себе под нос. Перспектива прыгать от одного козла к другому выглядела не сказать, что захватывающе, скорее я ощущал накатывающую обреченность и безысходность.
Зайдя поглубже в лес, расстелил на зеленой траве плащ и опершись о поваленное бревно обратился к Мынашу.
— Один раз — это случайность. Два раза — это совпадение. Три раза — это вражеские происки. Так почему козел, Мынаш?
И ёкаи начал рассказывать.
По достижении определенного возраста все ёкаи учатся ходить сумеречными тропами. Возможность перемещаться не только на большие расстояния в этом мире, но и на другие планеты, дарована им их богиней. Огненной Сёкаи. Самостоятельно ёкаи начинают путешествовать тогда, когд становятся большими. — Мынаш не в силах пояснить более конкретно, ткнул в меня пальчиком, — ну такими как ты. Мынаш родился в тот год, когда потух вулкан в Северных горах. Взрослые сказали, что Огненная Сёкаи ушла, оставив своих детей. Больше детей не рождалось. А Мынаш не смог вырасти. Оставался маленьким, несмотря на то что ему было больше ста пятидесяти лет. И в развитии он тоже остановился на уровне подростка. Его родители решили отправить его в обитель Изначального, в надежде, что там осталась магия и она пробудит их сына. Мать, которая провела его сумрачной тропой в спальню Изначального бога, оставляя его сказала, что сможет вырасти тогда, когда поглотит рогатого в себе, и найдет свой путь.
Я завис на секунду, понимая, что слова матери этого существа говорили совсем о другом. Уйти от своей животной сущности и отыскать свет в душе, не каждому по силам, особенно без поддержки. Съесть козла, чтобы стать большим и найти путь к дому, — хотелось обнять его и похлопать по спине, успокаивая и подбадривая.
Как я, оборотень, мог помочь этому взрослому, застрявшему в стадии куколки, глядящему на мир, сквозь призму естественных потребностей. И как донести, что сколько бы он не ловил козлов, рогатый в нем не уйдет. Дав ему последнюю лепешку, уложил на плащ. — Надо отдохнуть, — потом продолжим.
А сам погрузился в размышления, как дальше двигаться. Скачки зигзагом вдоль границы, хотя и не были прямой дорогой, но все же мы преодолели какую-то часть пути. Наличие козлов впереди, дарило надежду, что нам не придётся топать на своих двоих.
Довериться его компасу и надеяться, что следующая остановка будет более комфортной? Но уж слишком примечательную наружность имел Мынаш, и только безумная удача, что два раза нас никто не видел. Значит третий раз мы сегодня прыгнем в сумерках, и скрестим пальцы, что темнота будет нашей подругой.
Приняв это решение, улегся рядом с ним, нужно подремать, а то не понятно сколько сегодня еще придется бегать.
2.4 Вечеринка с танцами посреди болота. Кицунэ
Перевалив через вершину второго холма, очумело уставилась на открывающуюся картину.
Между двух холмов над поверхностью болота раскинулась импровизированная площадка. Два мостика из тонких жердей соединяли ее края с холмами. По тому, который был ближе ко мне, плыла болотная красавица в моей циновке. На площадке однозначно намечалось какое-то мероприятие. Колоды, с пеньками, скорее всего представляли собой зону буфета, вон к той стороне из-под тины всплыло хлипкое строение, более всего похожее на огромный скворечник. Болотные огоньки осветили начинку, и стало понятно, что я не ошиблась. В открытую, со стороны болота дверь, прошлепал жабьими ногами белесый и водянистый упырь, смахнул пучком мха с барной стойки остатки ила, и принялся наводить порядок во вверенном объекте. На другой стороне из тумана выплыл кусок фрегата, как будто разрезанный огромной пилой. Внутри на палубах настраивали инструменты болотные музыканты. На самом верху несколько лягушек прочищали горло квакая по очереди. С двух сторон холмов полетели какие-то шары, умело запушенные в воздух. Присматриваясь, не поверила своим глазам, пауки, долетев до деревьев противоположного холма, побежали назад по проложенной паутине и встретившись на середине, заскользили по кругу, превращая небо над площадкой в шикарную сеть-паутину. На ее нитях один за другим начали вспыхивать светлячки, освещая площадку. Вот навстречу болотнице выскочила странная фигура. Ноги и клюв цапли, руки и лицо приближенно человеческие, рожки-ушки выглядывают из-под платка. Да и платье у нее до колена, почти человеческое. Вон и красные сапоги в руке тащит. Существо, что-то защелкало болотнице, та покрутилась, демонстрируя мою циновку и отправилось на распевку к музыкантам. Откуда-то из темноты, к площадке стали причаливать моховые кочки, скорее всего это диваны для вип-персон, почему-то прошелестела мысль.