- Ты издеваешься?..
- Нет… Я просто прошу прощения, - едва слышно ответила она прямо в спину.
Чимин завозился, поворачиваясь на другой бок, лицом к ней, и не выпуская из руки девичью ладошку, пробормотал:
- Тогда почему смеялась?
- Я… Я не знаю… Прости, пожалуйста!..
Он вздохнул, положил руку ей на спину:
- Почему ты извиняешься? Это я виноват – уснул там, на диване… Ты же что-то хотела показать мне?
- Покажу завтра, обязательно, - пообещала она, целуя его в нос.
Мужчина положил руку ей на спину и притянул к себе, лег на спину, обнял девушку и прошептал, прижавшись губами к виску:
- Давай спать, малышка!
- Спи хорошо, - пожелала она, уютно устраиваясь в этих надежных объятиях и закрывая глаза.
- Люблю тебя, - отозвался он и вскоре опять задышал ровно и спокойно.
Утром они проснулись как-то одновременно, еще некоторое время лежали, нежась в объятиях друг друга, потом Чимин начал целовать девушку, и поцелуи его с каждой минутой становились все горячее и требовательнее. В общем, так и не использованный ночью презерватив пригодился-таки парочке утром.
Когда они все-таки поднялись с постели, Айсулу пошла в душ в свою комнату, но только она разделась и включила воду, как пластиковая пестрая занавеска отодвинулась, явив ее взору обнаженного и донельзя довольного парня. Не слушая ее возражений, он забрался в ванну и подставил лицо горячим струям:
- Не жадничай! Воды на всех хватит!
Так они и принимали душ вместе, непрестанно целуясь и смеясь. Потом девушка выскочила первой и завернулась в большое полотенце:
- Я приготовлю завтрак! – и убежала, не забыв захватить из комнаты чистую одежду.
Чимин хмыкнул и, выключив воду, достал из шкафчика еще одно полотенце. Наскоро вытерся и, обернув полотенце вокруг бедер, отправился в свою комнату одеваться.
Айсулу, между тем, уже одевшись и обернув полотенце большим тюрбаном вокруг головы, колдовала над завтраком. Поджарила яйца с ветчиной, сделала хрустящие тосты, приготовила кофе, нарезала сыр.
Чимин появился на кухне с влажными волосами, пахнущий гелем для душа с приятным, каким-то мятно-цитрусовым ароматом. Остановился в арочном проеме и довольно оглядел хлопочущую у стола Айсулу. «Это моя девочка!» – так и читалось в его взгляде. Потом подошел к ней, обняв со спины, прижал к себе и промурлыкал на ухо:
- Моя малышка! Ты не представляешь, насколько соблазнительно сейчас выглядишь! – и провел губами по нежной коже шеи.
- Даже в этом полотенце?! – усмехнулась она.
- О! А в этом полотенце – особенно! – засмеялся он, и девушка засмеялась тоже:
- Сейчас будем завтракать! Все готово!
- Как же мне повезло с девушкой, - хитро прищурился музыкант. Айсулу только покачала головой, пряча улыбку.
Они позавтракали, вместе помыли посуду, и Чимин вспомнил:
- Слушай, ты ведь так вчера и не рассказала мне, что делала весь день.
- И не показала, - подхватила она. И опять пошла за своими альбомами.
Пришла в гостиную, где парень уже сидел на диване, села рядом, протянула ему альбомы:
- Вот!
- О! – воскликнул он. – Твои рисунки? Вот этот альбом я помню. Ты рисовала в нем в деревне, так ведь?
- Угу! – кивнула девушка. Прижалась плечом к плечу музыканта, заглядывая вместе с ним в альбом.
Чимин начал смотреть, перелистывая страницы, надолго останавливаясь взглядом на рисунках тех мест, где они побывали все вместе.
Но вот мелькнул один его портрет, потом другой, третий, и еще, и еще… В какой-то момент он остановился и обратил на девушку взгляд донельзя расширенных глаз:
- Ты… уже тогда рисовала меня?!
Она закусила зубами нижнюю губу и только молча кивнула. А Чимин опять начал листать альбом, пока не наткнулся на рисунок, на котором был изображен танцующим во дворе, весь облитый лунным светом.
- Ты и это видела?!
Айсулу почувствовала, что краснеет:
- Прости…
- Да за что?! – во взгляде его светился неприкрытый восторг. – Малышка! Получается… ты рисовала меня… потому что…
- …ты мне нравился… - закончила она.
Музыкант аккуратно отложил альбомы на диван и повернулся к девушке:
- Красавица моя! – взял обе ее руки в ладони и прижал к своей груди. – Спасибо тебе! Я счастлив!
Она улыбнулась, глядя на него теплыми карими глазами с такой любовью и нежностью, что мужчина не выдержал, опять обнял ее крепко-крепко и едва слышно прошептал, словно рассуждая вслух: