- Но она ведь приезжала к вам? - Мик уверенно посмотрел на Лая. Какими бы они ни были, Нэваны были её детьми. Даже если она не могла дать им нужное воспитание и лечение, не могла же она их бросить! Скорее всего, она отправила их сюда, что бы они могли получить образование и коррекцию под присмотром специалистов.
- Да, два или три раза. Последний раз, когда нам было по десять. Больше я её не видел ни разу. - Лай стоял спиной к Мику и смотрел в стену. Воспоминания оказались тяжелее, чем он предполагал. Вытягивать их из себя оказалось также больно, как вросшую в плоть ржавую проволоку.
- Почему? - Мик облизал пересохшие губы. Он знал, что не должен спрашивать, а ещё знал - не спросит сейчас, не узнает никогда.
- Потому что вышла замуж, и мы стали мешать. А приезжать перестала, потому что родила ребёнка. Нормального ребёнка. - Голос Лая словно заледенел, он произносил слова, но не чувствовал их. Словно внутри него говорил кто-то другой, кто-то, кто ещё был способен говорить и вспоминать. - Я даже не знаю, мальчик это или девочка. Никогда не видел. Даже на похороны её не приехал. Мне всё равно, Мик. Когда меня брали в академию, никому и в голову не пришло выяснять, в какой школе я учился. Просто очередное учебное заведение с именем какого-то святого покровителя, которое я закончил с отличием. Мик, если они узнают, если кто-нибудь узнает.... Это не тайна, это то, о чём лучше не упоминать, понимаешь?
- Да, Лай. Спасибо. - Мик наклонил голову. Правда оказалась тяжелее, чем он предполагал. Конечно, Лай всегда был странноватым и замкнутым, но эта школа - клеймо психа на всю оставшуюся жизнь. Слишком жестоко и несправедливо, он ведь пошёл сюда только из-за брата. - Что доверился.
- Убери этот пафос, Мик, он тебе не идёт. - Лай горько усмехнулся. Сейчас было не время и не место предаваться воспоминаниям и делиться тайнами. Где-то на чердаке опять с надрывом заплакал ребёнок. Лай только поморщился - он привык не бояться и не переживать, слишком долго слушал эти бесплотные крики. Одна девочка как-то сказала, что это кричат души всех детей, что учились в этой школе. Что это всё, что они прячут внутри себя. Её, кстати, потом отправили в психушку. Многих детей отправляли туда, когда им исполнялось восемнадцать. Тех, кого так и не смогли вылечить. - Нам надо заняться делом.
Мик кивнул и направился к лестнице. Он понимал, что затронул слишком личное и слишком болезненное. А ещё то, что он бы здесь просто свихнулся. Если эта школа всегда была такой, он бы точно не смог проучиться здесь несколько лет и остаться нормальным. Мик мотнул головой и до скрипа сжал перила лестницы. Что за дурь лезет в голову в этой развалюхе? Ещё немного, и начнут являть приведения, а искать он будет не следы маньяка, а чей-нибудь труп, замурованный в стену.
На втором этаже располагались медицинские кабинеты. За первой же дверью слева от лестницы он нашёл смотровую. Кушетка, пыльная и продавленная, с остатками простыней, лежащая на полу ширма, слегка покосившийся и абсолютно пустой стеклянный шкаф. И тишина. Замолкли крики на верхнем этаже, шагов Лая он не слышал. Мик прошёл вперёд, случайно задел небольшую стопку бумаг. Сухой шелест прозвучал неестественно громко. Мик наклонился и поднял с пола листок. На нём была изображена какая-то клякса, жутковатая и расплывчатая.
- Ты должен был увидеть здесь бабочку. - Мик вздрогнул, услышав голос Лая, он ведь не слышал его шагов. - Тут легче всего было увидеть бабочку, Мик.
- Да нет тут никакой бабочки! И не подкрадывайся больше! - Мик резко положил листок на стол и повернулся к напарнику. На губах Лая скользила, то появляясь, то исчезая, странная и несколько пугающая улыбка.
- Знаю. Это тест Роршаха, надо увидеть что-то в этих пятнах - человека, животное.... Здесь лучше всего было видеть бабочку. - Лай наклонился и поднял ещё несколько листов, почти с презрением бросил их на стол. - Обычно эти тестом выявляют черты характера, здесь же врач просто искала отклонения. Очень быстро дети учились отвечать не честно, а так, как от них ждали. Те, кто мог, конечно. Прости, Мик. Не думал, что помню так много.
Лай вышел из смотровой. Он не понимал, почему так легко потерял самоконтроль. Конечно, здесь ему пришлось нелегко, но это было давно, очень давно. Он уже далеко не тот, кем был тогда. И Эйчер тоже. Они оба выбрались отсюда, раз и навсегда, неужели что-то осталось? Не должно было...
- Слушай, Лай, у меня есть к тебе один вопрос. - Мик подошёл и положил руку на плечо напарнику. Он никогда прежде не видел Лая таким напряжённым, таким встревоженным. Даже когда притащились те журналисты, даже на первом заседании суда - ему тогда не повезло, первого же его арестованного взяли себе братья Ланг. Никогда раньше его взгляд не был таким заледеневшим и пустым. - Может и глупый, конечно. Ты не мог бы рассказать мне, как люди знакомятся.