Стив поставил барда на ноги и поспешно убрал руки, ожидая взрыва возмущения, но Иефа даже не посмотрела на него. Она остервенело отряхивалась и выпутывала из волос мелкие корешки, и вообще была похожа на сердитую кошку. "Женщины!" – горько подумал Стив и отправился к саркофагу, возле которого что-то оживленно обсуждали Зулин и Ааронн. Иефа гневно посмотрела ему вслед и вернулась к заботам о своей внешности.
– А я говорю – нужно вставить! – настаивал маг. – Ты сам сказал, и доказал, и очень убедительно доказал, что камень отсюда, здесь его место, и, наверное, его не просто так сюда всунули когда-то!
– Вполне возможно, – возражал эльф, – но очень вероятно также, что и вынули его отсюда не просто так.
– Это сделали гибберлинги! Младенцу ясно, что это их грязных лап дело!
– Зулин, у гибберлингов мы нашли только один камень. Где остальные?
– Мы просто плохо искали!
– Вполне возможно, – повторил Ааронн. – Но очень вероятно также, что остальные два похитили не шерстяные сороки, а кто-нибудь другой, похуже. И намерения у этого кого-нибудь были совсем не благие.
– Да, но вы же переводили эту проклятую надпись, вы с Иефой в два голоса твердили, что здесь похоронен кто-то, кто должен сторожить это чмо, которое скрывается под озером, этого долбанного пленника воды, как вы выразились. Камень наверняка необходим для охраны, наверняка без камня охранять куда труднее!
– Вполне возможно, – сказал Ааронн, и Зулин со стоном всплеснул руками. – Но очень вероятно также, что нужное действие оказывают три камня, а у нас только один. Кто знает, как он работает? Мы сделаем только хуже, и все потому, что имеем гнусную привычку сначала действовать, а потом думать.
– Но ты ведь не знаешь наверняка!
– Прости, Зулин, но ты тоже не знаешь наверняка.
– У нас есть только один способ узнать, – встрял Стив. – Нужно вставить этот чертов камень и посмотреть, что будет.
– Я против, – покачал головой эльф. – Я категорически против.
– Может, проголосуем? – предложил Зулин. – Хотя, нет, бессмысленно. Иефа, с ее склонностью к истерикам и с ее постоянными страхами тоже будет против, и получится два на два.
– У меня еще конструкт есть, он точно за! – оживился дварф. – Эй, ты, подними руку! Молодец. Видали? Трое против двоих – все честно. Давай, Зулин, не боись…
– Нет! – Ааронн протестующе поднял руку. – Мы даже не подготовили себе путь к отступлению! Зулин, ты не знаешь, какова будет реакция! Мы…
– Да что ж ты такой разговорчивый-то сегодня, а? – пропыхтел Стив, сгребая эльфа в охапку. – Зулин, давай!
Планар оглянулся на барахтающегося в мощных дварфских объятиях проводника, выдохнул и осторожно вложил камень в углубление.
Иефа не успела понять, что происходит. Еще минуту назад, занавесившись от всех пшеничной шевелюрой и твердо решив не прислушиваться к спору сопартийцев, она выпутывала из волос сухие корешки и размышляла о том, что хватит с нее нападок и претензий, хватит с нее попыток разобраться в характере Стива, хватит с нее бесполезных обсуждений ситуации и вообще – с нее хватит! Она как раз додумывала эту бунтарскую мысль, когда плиты под ее ногами дрогнули, а со стороны саркофага донесся пронзительный вой, переходящий в ультразвук. Иефа откинула назад волосы, услышала исступленный крик Ааронна "Ложись!", подняла глаза и, прежде чем рухнуть плашмя на плиты, успела поразиться ненависти, полыхавшей в глазах высокой черноволосой призрачной эльфки, которая возникла из пустоты и зависла в воздухе над саркофагом. Над головой Иефы пронесся огневик, врезался в стену и взорвался. Во все стороны полетела горячая каменная крошка, запахло паленым. Полуэльфка задохнулась от боли и запаха, поняла, что горят волосы, закричала и покатилась по плитам, пытаясь сбить пламя.
Стив неистово матерился, прижавшись к холодному боку саркофага. Взбесившийся призрак эльфки выл и швырялся огневиками в барда, Иефа падала и уворачивалась, но Стив понимал, что долго она не продержится. Огневики летели один за другим, одежда полуэльфки дымилась, ее лоб и правая скула были рассечены осколками и сильно кровоточили, и, глядя, как все более медленными и неуверенными становятся ее движения, дварф понял, что кровь заливает глаза. Полуэльфка металась по залу всего в десятке шагов от пролома в стене, но то ли не видела его, то ли ничего не соображала со страху – во всяком случае, она даже не пыталась как-то приблизиться к спасительной дыре. "В нору! В нору! Прячься, твою мать!", – оглушительно орал Стив, но вой призрака перекрывал любые звуки.
Все попытки выбраться из-за саркофага заканчивались стеной огня, вырывающегося из рук призрака. У Стива уже дымилась борода, он начисто лишился бровей и, кажется, окончательно сорвал голос, когда почувствовал, как Ааронн трясет его за плечо. Проводник прокричал что-то прямо в ухо дварфу, но из его слов Стив разобрал только одно – "конструкт". Убедившись, что дварф его не понимает, Ааронн указал на железного рыцаря, потом сделал вид, будто хватает кого-то в охапку, а потом очертил в воздухе круг. Стив с досадой стукнул себя по лбу и начал выкрикивать команды, изо всех сил надеясь, что конструкт обладает более тонким слухом, чем бард, и уж точно не способен теряться и впадать в панику.
Иефа поняла, что это уже все. Это уже насовсем, и никаких игр, и даже поплакать над собой не получится, потому что следующий огневик сожжет глаза, и сердце остановится от боли, и будет хорошо, если все получится именно так, если не придется кататься по полу воющим факелом, утратив разум. Глаза слипались от залившей их крови, и приближение огневика Иефа ощущала скорее инстинктивно, по накатывающей волне жара, но долго ли еще так? Три, может быть, пять минут, а потом – факел?
У полуэльфки кружилась голова, в ушах звенело, вой призрака смешивался с хриплыми криками Стива, но что он кричит, Иефа понять не могла, да и не пыталась. Ноги подкашивались, и стоило большого труда подняться, чтобы бежать – куда? – Иефа закашлялась, ловя ртом горячий сухой воздух, почувствовала приближение огневика и шарахнулась в сторону. Раздался взрыв, каменный осколок впился в щеку, Иефа пошатнулась, начала падать, подумала, что от следующего уже не увернется, и приготовилась умирать, но просчиталась. Мимо ослепшей и оглохшей полуэльфки вихрем пронесся конструкт, стуча железными пятками по плитам, сгреб ее, как сноп сена, и, не сбавляя темпа, зигзагами помчался к пролому в стене.
Призрачная эльфка взвыла с удвоенной яростью и послала в след конструкту огненную стену. Стив зарычал, в отчаянии схватил себя за бороду и зажмурился, молясь Мораддину, чтобы "механизьм" успел. Прошло томительных три секунды, и Зулин с Ааронном взорвались торжествующим ревом, от которого Стив оглох окончательно. Он осторожно выглянул из-за саркофага, и сам не удержался от восторженного вопля, увидев, как в проломе мелькнули и скрылись ноги полуэльфки.
Призрак крутанулся вокруг своей оси и перешел на ультразвук, швыряя в прыткого конструкта огневики с перерывом в полсекунды. Железный рыцарь описывал круги вокруг саркофага, скрипя и дребезжа так, что ясно было: это последняя гонка в его долгой механической жизни. Стив переглянулся с эльфом и магом, кивнул, дождался, когда конструкт уведет огонь в сторону, и побежал к пролому так быстро, как никогда еще не бегал. На полпути его обогнал эльф, а еще через несколько шагов маг, и к дыре Стив прибыл последним. Уже перебравшись через каменную кладку, он на долю секунды замешкался и увидел, как очередной огневик отшвыривает конструкта к стене. Железный рыцарь впечатался в камень и рухнул, так и оставшись лежать дымящейся грудой металла. Стив горько вздохнул и быстро полез к поверхности.
– Святая задница, я на ящерицу похожа! – простонала Иефа, изучив свое отражение в треснувшем походном зеркальце. Стив с жалостью глянул на барда и вздохнул. Лицо полуэльфки было покрыто коркой запекшейся крови, а от длинных пшеничных волос остался скрученный жесткий "ежик". Иефа тронула обгоревший затылок, коснулась макушки, висков, растерянно посмотрела на подушечки пальцев, как будто не верила собственным ощущениям, села на траву и расплакалась. Слезы потекли по щекам, оставляя узенькие светло-красные дорожки; оттопырились и стали вдруг как-то очень заметны острые уши, неожиданно тонкой и беззащитной оказалась шея. Стив шмыгнул носом, мысленно обругал себя размазней и нюней, но это не помогло.