– Ты и так прошла через такие испытания.
Муж прав, и он пытается защитить ее. Кэт чувствует, как снова подступают слезы, но в глубине души понимает, что этих доводов недостаточно, чтобы оставить ее попытки изменить ситуацию.
– Мне так хочется стать мамой…
В голове у Рича кружится целый рой мыслей. Кэт уснула почти сразу, как только ее голова коснулась подушки, и сейчас лежит у него под боком, свернувшись калачиком, как эмоционально измотанный ребенок. А он обдумывает их сегодняшний разговор. Все говорили, что он безупречно вел себя во время болезни жены: просто скала, не муж, а сокровище. Только на прошлой неделе его мать Джуди сказала: «Кэт не справилась бы без тебя». Но это преувеличение, считает Рич. Возможно, благодаря ему испытание было не столь ужасно, но Кэт справилась в первую очередь благодаря докторам и самой себе. Он просто был рядом. Что касается сравнений со скалой, то часто Рич ощущал себя порцией желе, хотя никогда и не говорил об этом вслух. Кэт и так была в растрепанных чувствах – то в отчаянии, то переполнена решимостью, – и меньше всего ей нужно было видеть его смятение. На самом деле, скрываясь под маской невозмутимости и спокойствия, все эти два года Рич провел в ужасе. Он боялся потерять жену, боялся услышать слова «к сожалению, мы больше ничего не можем сделать», боялся не справиться, задать не те вопросы, сказать что-то не то ее родным, боялся подвести Кэт. Более того, ему пришлось полностью пересмотреть свои планы на будущее. До болезни Кэт он считал, что знает, в каком направлении движется его жизнь. Нет, точной карты не было, но перед мысленным взором лежал четко прочерченный маршрут, который можно было подкорректировать и нарисовать заново. Может быть, они переехали бы ближе к центру Лидс, в Икли, или в Гайзли – куда-то поближе к Дейлсу. У него появилось бы больше времени для занятий спортом и новая машина. В идеале хотелось бы и развития карьеры, Рич предпочел бы больше уверенности, денег и ответственности, хотя по сравнению со многими друзьями у него все не так уж и плохо. Но одно было ясно, поскольку, как выразилась Кэт, она была «не первой молодости» к моменту их знакомства, – пора заводить детей. Причем как можно быстрее.
И тут вдруг этот рак.
Сначала они просто жили сегодняшним днем, преодолевая препятствия по мере их появления: операция, химиотерапия, пониженный иммунитет, выпадение волос. Потом после терапии они столкнулись с новой реальностью, и Рич позволил себе думать о будущем, однако перспективы изменились. Никакой наивной уверенности, что он состарится рядом с Кэт, уже не было, однако он все же перестал думать, как это было сразу после постановки диагноза, что она умрет в любую минуту. Рич сам не знал, что ждет впереди. Карьера тоже была под угрозой, коллег увольняли, ему приходилось чаще ездить в командировки, больше работать. Поэтому Рич обуздал свои ожидания, да и перспектива перестала быть такой уж панорамной, как раньше. Она стала более туманной, прорисованной лишь легкими штрихами. Да, детям, если он останется с Кэт (признаться честно, бывали минуты сомнения, когда он размышлял, хватит ли у него сил), в этих планах больше не было места. Так ведь?
Рич переваривал информацию не так быстро, как жена. Может, на лыжах он и катался со свистом, но по скорости мыслительного процесса Кэт была зайцем, а он черепахой, да и в последнее время Рич сосредоточился на том, чтобы нужды и потребности Кэт стояли на первом месте, и в этом состояла разница между ними.
Время от времени Рич разочаровывался сам в себе, но Кэт говорила, что это создает баланс в паре, ей нужен Рич, чтобы «заземлить» ее, и он в нее верит, а вот если бы оба были такими упертым и импульсивным, как Кэт, то их отношения, наверное, взорвались бы. Тем не менее порой ему нужно время, чтобы понять, где он находится и что нужно делать.
Лежать без сна он больше не мог, но завтра ему хотелось быть бодрым, поскольку он с удовольствием снова оттачивал свои навыки. Может, если встать, то мысли прекратят пениться. Рич осторожно вылезает из кровати, на цыпочках идет в ванную, включает свет и закрывает дверь.
Проходит несколько секунд, прежде чем зрачки привыкают к свету. Он щурится, потом медленно размыкает ресницы и смотрит на себя в зеркало.
Волосы всклокочены и торчат во все стороны. Осоловелый, да и побриться бы не мешало. А во всем остальном он выглядит точно так, как и обычно.
5
– Я себя чувствую каким-то монстром, – говорит Лу.
– Почему? – спрашивает Анна.
Лу понижает голос. Через проход сидит какой-то парень.
– Там ужасная опухоль! Я вчера сходила на УЗИ. Видимо, киста!