Наконец-то две полосы, и теперь Анна может набрать скорость. Огромные рекламные щиты вдоль Кромвель-роуд, изображенные на них предметы больше, чем все, что можно увидеть в Брайтоне.
София продолжает:
– То есть в Англии нельзя продавать органы, скажем, почки, или сдавать кровь за деньги, а?
– Донор не будет продавать сперму, а я не собираюсь продавать яйцеклетки. В этом суть.
– Ага, будешь обменивать. Как на рынке. К потенциальному ребенку относятся, как к вещи, которую можно купить.
– Думаю, ты немного перегибаешь палку, – встревает Анна. – Для доноров спермы это никакой сложности не представляет, по крайней мере физически. Но нельзя просто так попросить женщину расстаться с яйцеклетками. А тут практичный подход. Двум женщинам что-то нужно, и они идут на сделку. Обе в плюсе. Что плохого?
– Кто бы говорил, – цедит София.
– Прости, что?
– Ты же работаешь в маркетинге.
– И что с того?
– То, что ты считаешь нормальным продавать все на свете.
Они снова остановились на светофоре. С тех пор как Лу была здесь в последний раз, справа у перекрестка приземлился супермаркет, словно гигантский космический корабль. Анна пользуется возможностью и поворачивается лицом к Софии.
– Хочешь идти домой пешком? – Она сжимает руль так, что костяшки пальцев побелели.
– Нет…
– Тогда следи за языком.
Лу морщится. София явно пользуется присутствием Анны, чтобы высказать свою точку зрения, которую слишком тяжело высказать один на один.
– Прости. Это все мой английский…
– Но получить яйцеклетки по страховке нельзя, – перебивает Лу. Неужели София не понимает? – По крайней мере, сделать это не так легко.
– То есть ты не помогаешь завести ребенка просто какой-нибудь женщине, – замечает София, – ты поможешь богатой женщине.
– Почему ты делаешь такой вывод?
– Если кто-то может позволить заплатить за тебя и за себя, у него должно быть много денег.
– Нельзя сказать наверняка, – произносит Лу. – Но разве состоятельные женщины не заслуживают помощи?
Машина снова движется вперед.
– Я слышала, что людям приходится многим жертвовать, чтобы оплатить ЭКО, – говорит Анна. – Они залезают в долги, перезакладывают свои дома, остаются без отпуска. Никогда не знаешь, что там, у другого человека. Ты жестока к людям.
София пожимает плечами.
– Как я уже говорила, все зависит от того, считаете ли вы детей самым важным.
– София не жестокая. – Лу так расстроена, что не может обратиться к своей подруге напрямую. – Она обороняется, потому что не хочет детей сама. Ты разве не видишь? Она думает, что я просто должна принять мой жребий, как викторианская старая дева.
– Многие люди не могут иметь детей, и им приходится научиться с этим жить. До недавних пор это касалось и нас, лесбиянок, если только не решались… трахнуть мужика.
Анна чуть было не съезжает в кювет.
– И все равно такой способ могут позволить только богатые женщины. В Африке…
– Не надо разыгрывать со мной карту про «бедняжек из третьего мира», – огрызается Лу. – С каких пор ты стала такой политкорректной? У тебя хватает наглости читать мне нотации о глобальном мироустройстве, а сама не могла позвонить якобы самому близкому человеку и сообщить, что ты жива!
– Я уже сказала, что мне жаль!
– Черта с два!
Машина кажется ужасно маленькой и неудобной. Невозможно запихнуть такие обиды обратно в ящик Пандоры и забрать слова назад. Остаток пути все молчат.
– Интересно, какая женщина согласится расстаться со своими яйцеклетками? – размышляет вслух Кэт.
Они с Ричем сидят друг напротив друга в поезде, который везет их домой в Лидс. Поблизости никого, лишь какая-то компания болельщиков, возвращающихся с матча, заняла столик в дальнем конце вагона, да пожилая пара через пару сидений впереди.
Рич отрывается от брошюры:
– Если верить тому, что здесь написано, у них и самих могут быть проблемы с деторождением.
– Но необязательно.
– Я предполагаю, что, скорее всего, это будут лесбиянки. Судя по сегодняшнему мероприятию.
– И снова необязательно. Полагаю, единственное, что можно сказать с уверенностью, – они будут моложе меня.
– Младше тридцати шести, так сказал доктор?
– И не такими состоятельными. Если у тебя есть деньги, то тебе не нужно становиться донором яйцеклеток, ты просто берешь и платишь за ЭКО.
– Не думаешь, что некоторые женщины просто захотели бы стать донорами? – говорит Рич.
– По доброте душевной? Маловероятно. Вот почему яйцеклеток не хватает. Люди не так щедры.
– Наверное.
– Итак, в итоге мы получаем малоимущую женщину до тридцати шести лет, возможно, нетрадиционной сексуальной ориентации. – На каждый пункт он загибает палец. – Ну и здоровую, я предполагаю. Как тебе идея – завести ребенка от такой дамы?