Двери везде были настежь и, проблуждав какое-то время по лабиринту похожих друг на друга комнат, они вышли в прихожую. Отсюда начиналась лестница наверх.
Но господи, что это была за лестница! В лучшие времена она уж наверняка была покрыта ковровой дорожкой, которую удерживали медные блестящие прутья, продетые в медные же кольца, перила, очевидно, дубовые, резные, натертые воском, отражавшие яркий свет люстр.
Теперь же перил не было вовсе; может быть, их разломали на дрова. Торчали кое-где уродливые черные пенечки. Тогда же ободрали и дубовые панели, коими была обшита стена вдоль лестницы. Ступени растрескались, некоторые провалились, лестница зияла частыми дырами.
Энни ныла уже не переставая. Иен похлопал успокаивающе ее по плечу, сказал:
— Крепись, старушка! — и, попросив Поля посветить, осторожно двинулся вверх.
Ступени визжали, скрипели и трещали каждая своим голосом, но держали. Вполне благополучно, придерживаясь за сырую, скользкую от плесени стену, прикидывая, за что ухватиться в случае, если нога провалится, Иен добрался до второго этажа.
Сверху, в луче фонаря было хорошо видно, как Поль отправил сначала Энни, достал из кармана бутылку, приложился к ней и, нагрузившись кладоискательским задором, бодро двинулся по ступеням.
Только собравшись подниматься выше, Иен понял, почему все-таки на третьем этаже никто не бывает. То, что осталось от лестницы, лестницей уже назвать было нельзя. Кое-где торчали из стен обломки опорных балок, короткие, прогнившие, и добраться по ним до верха не представлялось никакой возможности. Конечно, для тренированного скалолаза особых трудностей не было, но ни у кого из троицы скалолазного опыта не имелось — к чему он современным горожанам?
Иен даже почувствовал какое-то облегчение от то-го, что все, нет пути дальше, приключение кончилось и надо теперь возвращаться в теплую уютную квартиру и ложиться спать. А что тут поделаешь — нельзя пробраться, закрыта дорога, против очевидного не попрешь. Так он уговаривал себя, бесцельно водя бело-желтым кругом света по обломкам лестницы, Энни ныла и требовала вернуться, Поль опять присосался к бутылке.
Он уговаривал себя, одновременно прикидывая. Отсюда на следующий огрызок, дальше уцепиться за щель между камнями, немного подтянуться, перебросить ногу, опять нащупать пальцами щель — хорошо, что штукатурка обвалилась во многих местах, видны посеревшие от времени каменные блоки. Да нет, можно добраться. А потом с помощью веревки затащить этих чудиков. Бред какой-то, зачем ему это нужно?..
Наверное, для чего-то это было нужно, если он, не слушая причитаний Энни, застегивает куртку, надевает через плечо моток веревки и подходит к краю площадки. Огрызок балки ощутимо хрустит под ногой — держит, держит! — пальцы зашарили по стене, выискивая, за что бы зацепиться. Во рту пересохло, голову наполнил звенящий туман, закрывший все., кроме шершавой, в полосах потеков стены и этих ненадежных ступенек, таких далеких друг от друга.
…Очнулся он уже наверху. Содранные пальцы саднило, на щеке была довольно глубокая царапина., куртка и джинсы перепачканы чем-то белым, скользким и мерзко пахнущим.
До конца дежурства оставалось пятнадцать минут, и Дональд Осборн уже прикидывал, на что он потратит три дня, полагающиеся ему до следующего дежурства. Никакого сожаления по поводу того, что не пришлось сегодня никого спасать, он не испытывал. Это только зеленые новички думают, что стоит заступить на дежурство, как тут же сработает вызов — и тебя зашвырнет в джунгли Амазонии, на Северный полюс или под дула автоматов мафиози Глупости! Иной раз довольно долго в твое дежурство ничего не случается, можно сидеть, уставясь в телевизор, листать журналы или мастерить что-нибудь… Собственно, ни один из сейверов не убивал время у телевизора. Занимались кто чем мог, к чему были склонности: изучали языки, писали стихи, вытачивали миниатюрные модели, резали по дереву. Иногда работа прерывалась вызовом. Редко. Тогда дублер сейвера аккуратнейшим образом убирал “рукоделие” в специальный шкаф, до возвращения хозяина.
Тимоти Лоренс, к примеру, дублером которого Дональду приходилось быть довольно часто, писал бесконечный авантюрный роман, в котором погони на Земле перемежались погонями в космосе, а драки под водой сменялись драками в безвоздушном пространстве. Были там и хитрые шпионы с Альдебарана, и глупые, но безумно красивые земные девицы, здоровые ребята-астронавты и жестокие чудовища-роботы… Все там было, все, чего душа пожелает. Тим тщательно скрывал содержание толстых, исписанных мелким почерком тетрадей и по простоте душевной считал, что никто так ничего и не знает. Дональд же, приняв вахту от ушедшего на вызов Тима, тетради его убрать в шкаф не спешил, откидывал к сторону очередной учебник хинди или фарси, поудобнее устраивался в кресле и, надеясь, что еще одного вызова не случится, упивался новыми приключениями “суперкоманды КЭЙ”, сражавшейся со всем мыслимым и немыслимым злом как на Земле, так и в ее окрестностях, ближних и дальних.