И оставался шанс, что Дэлит почудилось. Или то был искусный трюк – что ж, неужели сама она не знала пары фокусов? Но Дэлит решила, согласно привычке, верить себе и своим глазам. Как показывал ее опыт, каждый раз, отказываясь от этого принципа, она оказывалась не в выигрыше.
Дэлит размышляла, не поставив на странице и штриха, и в этой задумчивости пролистала альбом назад, к умышленно пропущенным страницам. Она когда-то так спешно захлопнула альбом, что непросохшие чернила склеили листы. И теперь аккуратно Дэлит отделила один от другого, неосознанно для самой себя затаив дыхание. Но то, что ей открылось, не таило в себе ничего ни постыдного, ни даже нового. Портрет принцессы Шевонн, очередной – на месте серьги клякса, и расплылся завиток кудрей над ухом. Но Дэлит рисовала принцессу множество раз. Хотя на этом наброске Ее Высочество удалась особенно хорошо. Дэлит смотрела в эти глаза, живые, когда оригинал давно покоился в земле. Принцесса не могла ответить на чувства Дэлит, однако отнеслась к ним с пониманием и сочувствием. Рядом с нею Дэлит ни мгновение не чувствовала себя презираемой.
Она невольно подумала о Луизетте. Ее Высочество даже полумыслью не усомнилась, что Дэлит не ведома ни корыстью, ни глупостью, ни похотью. Она же сама теперь терзалась подозрениями, которых Луизетта не заслуживала. Да, девушка весьма юна и оторвана от общества, возможно, она заблуждается насчет собственных чувств и желаний. Дэлит не могла отвечать за то, что происходило в голове и душе Луизетты. Но она имела полную власть над собой, и не собиралась даже одним словом обидеть юное создание, и так вынесшее больше, чем многие ее сверстницы.
Ты не будешь удерживать ее, если она захочет уйти, пообещала себе Дэлит. Ни к тебе, ни от тебя. И это все, что в твоих руках. Но этого больше, чем достаточно. Когда же… нет, если – сделает тебе больно она, ты выдержишь, потому что ты опытней ее и было бы стыдно и нечестно поступать так, будто у тебя нет сил смириться с тем, что в тебе разочарованы и решили оставить.
Но до того… вы можете быть вполне счастливы.
Дэлит сняла тряпицу с глиняной фигурки, вылепленной в подобии с портретом леди дю Приз. Работа Дэлит нравилась, несмотря на размер, даже лицо фигурки вышло довольно похожим. Но сейчас глина могла понадобиться ей для совсем другого. Следовало только сделать ее менее ломкой и более пластичной – но Дэлит знала, что же для этого можно в нее добавить.
Глава 9
Пока Дэлит размышляла над своим вариантом плана, Луизетта пыталась составить свой. Снулый баронет не вызывал у нее сильной неприязни, однако она не могла относиться к нему без презрения. Было в нем что-то бессловесно-скотское. С равным успехом этот человек мог быть втянут как в брак, так и в преступление. Отец, вероятно, устроил охоту за деньгами и связями, готовый примириться в таком случае со скромным званием и титулом жениха для дочери. Баронет вел себя как лакей, во всем потакая и поддакивая сэру Кловису, насколько хватало его не могучих сил.
Луизетта, оскорбленная тем, как ее заперли в гостиной в минуту нежеланной помолвки, теперь замыкалась везде, где только могла. Если у нее не было ключа, она подпирала ручку двери креслом.
Дэлит все-таки срезала для нее одну розу, и Луизетта вложила ту в одну из толстых книг отца, намереваясь оставить по гувернантке хотя бы такую память. Луизетта понимала, что еще не получила отказа, однако надежд у нее было мало. Она вообще росла лишенная навыка слишком часто и слишком страстно уповать на провидение. Но Луизетта была готова вооружаться всеми доступными ей средствами, и, оказавшись в библиотеке, принялась исследовать полки и шкафы, прежде ее не интересовавшие. Один ей даже пришлось взломать, бесповоротно испортив замок фруктовым ножом.
Луизетта никогда не сторонилась библиотеки, находя в ней много отрад в тяжелые для себя часы. Но прежде ее не интересовали книги на запретных полках. Она не роптала на то, что от нее что-то прячут. Теперь же разве что недоумевала, отчего отец держит у себя столько книг о ведьмах – при всей его к ним ненависти. Из потертого и до изумления захватанного гримуара барышня с удивлением узнала, что каждая ведьма обладает своим особенным даром, едва ли у двух на сотню он будет одинаков. Однако творить незамысловатые чары, пользуясь словами заклинания, способна каждая. Луизетта запомнила эти слова против своей воли: она перелистнула толстую страницу с гравюрой и вместо папиросной бумаги обнаружила меж листков тонкий шелковый платок. Он уже не пах духами, пропитавшись запахом библиотеки, но даже если б Луизетта не узнала его, дело рук ее драгоценной Джунии, она догадалась бы по вышитым детской рукой инициалам – то платок ее матери.