Дэлит снова повернулась к барону.
– Разве ей не пора спать?
– Разве Вы уже начали ее учить? – Барон потер лоб. Рука его метнулась к голове с такой стремительностью, что Дэлит подумала, не пронзила ли виски Кловиса дю Приза внезапная боль. – Простите меня. Я на взводе, и Луизетта – сущий демоненок. Я злюсь на нее, не на Вас… Буду рад, если Вы усмирите ее.
Барон еще усерднее потер лоб, точно хотел размазать по нему свой спазм, засевший в глубине черепа, затем поднялся из-за стола и подал Дэлит руку.
– В этом доме давно не было новых женщин. Все они меня оставляют, и, видит Высший, быть может, я чем-то заслужил подобное проклятие. – Дэлит пожала руку барона, и его вторая ладонь доверительно легла поверх ее пальцев, накрывая. Точно раковина захлопнулась, подумала Дэлит. – Я действительно не так уж богат… теперь, чтобы платить много, но надеюсь, что Вы меня не бросите. Как дочь… как жена.
Дэлит озадаченно заморгала и потянула руку на себя. К ее удовлетворению, барон не попытался удержать ее ладонь. Только пожелал спокойной ночи и приказал дворецкому проводить новую гувернантку наследницы в отведенную для нее комнату. Там прежде жил предыдущий учитель бароновых дочерей, догадалась Дэлит, но это было не важно.
– Давно в этом доме не было гостей, тем более, женщин. – Бурчащим шепотом говорил дворецкий, выглядывая ступени лестницы в скудном свете дешевой сальной свечи. – Поместью нужна нежная рука, уж поверьте мне. Наследницы наши всегда были слишком бестолковыми для достойных дел, уж вы меня понимаете. Вы-то не дура, как я полагаю, хоть и из столицы.
– Смею надеяться, что нет. – Сдержанно отозвалась Дэлит. Хотя приехать сюда было не слишком разумно, мысленно добавила она, однако оставаться в Атепатии было ещё глупее. Видимо, один Марк из их компании остался способен выносить столицу. Впрочем, после долгой дороги Дэлит чувствовала себя опустошенной, и тем более не находила в себе сил вспоминать печальное прошлое.
Слуга провел ее по лестнице наверх, почти под самую крышу. Комнатка оказалась крохотной, скудно обставленной, и все же, в ней казалось пустовато. Дэлит поставила свой чемоданчик на пол, уперла руки в боки и осмотрелась. Стол, стул, кровать и комод с потрескавшимся лаком – вот и вся обстановка, да разве что еще занавески на низком, хотя и широком окне, за которым сейчас неясно клубилась дождливая ночь.
Ну что ж, подумала Дэлит, как раз недурно будет устроить здесь мастерскую.
Глава 2
Дэлит спала вполне сносно. Кровать ее оказалась жестче, чем та, к которой она привыкла в столице, однако же много мягче, чем сиденье дилижанса, так что бедные кости и мышцы книжницы ликовали даже на столь аскетическом ложе.
Тем не менее, сон Дэлит был не настолько крепок, чтобы ее не разбудил на рассвете скрип половиц под осторожной стопой.
Это мне не чудится ли, спросила себя Дэлит, еще не вынырнув из дремы окончательно, и тотчас поняла, что шаги у ее постели пугающе реальны. Дэлит резко села, даже не подумав, не лучше ли будет притвориться спящей.
– Какого… что Вы… кто разрешил войти?!
Слуга выпрямился. В сером свете зари Дэлит узнала в нем недружелюбного бормотуна, который давеча вел ее в спальню. Она даже имени его не запомнила: то ли Уолтон, то ли Уолдон. Но треугольное лицо с усами темнее, чем волосы на голове, более-менее внимательно рассмотрела, чтобы теперь вспомнить, кто перед нею.
– Я принес форменное платье, мисс.
– Вы должны были постучать!
Уолтон (кажется, все-таки этот вариант был верным) усмехнулся, рассматривая Дэлит так, точно на ней не было мешковатой хлопковой сорочки, совершенно точно скрадывающей все очертания ее тела.
– Не думаю, что Вы ответили бы мне, раз Вы спали.
– Именно, и это значило, что входить не стоит.
Уолтон не перестал ухмыляться, однако брови его при том озадаченно вздернулись.
– Чем же это Вы так лучше барышень, если они никогда не протестуют, когда я приношу им перемены платьев, а Вам вдруг я стал недостаточно хорош?
– Может быть, причина в том, что все как раз иначе? – Дэлит покачала головой с едва заметной улыбкой. Скорее холодной, чем снисходительной. – Они выше Вас по положению настолько, чтобы не утруждаться замечать слуг. А я себя не переоцениваю. Я здесь на тех же правах, что и Вы. Не могу сделать вид, что Вы не существуете.
Не так уж барон был богат, чтобы иметь горничную, даже отдельного слугу для различных работ по дому. Дэлит не сомневалась, что стоящий перед нею бедняга и полы драит, разве что освобожден от трудов повара и конюха – барон, тем не менее, не настолько разорен, даже после бегства старшей дочери с изрядным кушем.