Но барышня не стала. Она захлопнула книжку, затем открыла ее с конца и перелистнула всего несколько страниц. Вздохнула, глядя на задачу, которая выпала ей – секундная неуверенность – и вот уже карандаш заскользил по тетради с проворством водомерки.
Дэлит, не отрываясь, наблюдала за работой Луизетты, так что когда та решила задачу, гувернантка похвалила ее в тот же момент, когда ученица закончила писать последнюю цифру.
– Очень неплохо, – пробормотала Дэлит, оторвав пальцы от губ и замерев перед Луизеттой. – Нет, можно было сделать проще и изящней, но ответы правильные.
– В перерыве между написанием Джунии слащавых записочек ее женишок все же давал нам уроки, – с улыбкой сказала Луизетта, откидываясь на спинку стула. – И я слушала внимательно.
– Что ж, вероятно, Вы способная ученица. А может, у Вас и талант к цифрам. – Дэлит улыбнулась. – Бывает такое, что к чему-то точно душа сама лежит.
Луизетта враз помрачнела, точно Дэлит дернула ее за ухо, а не пыталась сказать заслуженный комплимент.
– Талант… талант читать бухгалтерию мужа – вот единственное, на что мне удастся его употреблять, если повезет. А если нет, и их будет вести управляющий, у меня даже не найдется шанса заслужить уважение супруга.
Дэлит опешила. Что-то в ней заскрипело – так с трудом, тяжело и болезненно проворачивается в старом замке ржавый ключ, но она не понимала и не желала задумываться, что так царапнуло внезапно ее душу. Хотя душа, конечно же, прекрасно знала ответ, просто не собиралась давать ему всплыть на поверхность.
– Я думаю, до Вашего замужества у Вас будет еще множество шансов применить…
– Точно нет. Отец сегодня утром получил почту. Я не дура, чтобы не догадываться, о чем ему пишут, каждый раз в синем конверте с тиснением. Сговор на меня. – Она моргнула, отворачиваясь к окну, на деле же просто отводя повлажневшие глаза. – Я даже не знаю, с кем.
– Вам тоже приходит почта, мисс. – пробормотала Дэлит, и Луизетта снова посмотрела на нее, пораженная, насколько тихо заговорила ее учительница.
– Мне? Нет… Я давно не получаю писем. Подруг у меня не осталось, те, что были… Так давно, я даже лиц не помню. – Действительно, она не могла сказать, прошло двенадцать лет? Пятнадцать? Их образы расплывались в ее сознании, остались только смутные обрывки детских игр: обруч, катящийся по дорожке сада, ноги, крепко бьющие по гравию в прыжке, когда под ними пролетает скакалка. Ей давно не по возрасту было заниматься чем-то подобным. – А сестра…
– Она Вам пишет.
Дэлит почувствовала, что ее грудь сдавило, как будто она достала потертый конверт, захватанный руками дворецкого, из собственного сердца. С тихим шелестом она пододвинула письмо по столу, пока оно не наползло на тетрадь Луизетты.
Барышня молчала. Затем вздохнула с тихим звуком изумления и счастья: ни «о», ни «а», а тем восклицанием, каким, должно быть, молились в древнем Апиме.
– Идите же, читайте. Урок окончен.
Но Луизетта только сидела, прижав письмо к груди, точно хотела протолкнуть его через ребра прямо в свое сердце.
Она спросила, откуда Дэлит его взяла, и та рассказала. Без смеха и без попытки разукрасить рассказ. Сухо изложила, как они с Уолтоном взошли на холм и как с него спустились, он – избавившийся от всех своих нош, она – приобретшая больше того, на что рассчитывала.
– Почему же Вы это сделали?
Что она могла ответить?
– Просто я сама жду письма, – пробормотала Дэлит, чувствуя, что краснеет.
Глава 5
Оставшаяся неделя прошла в том же ритме, что и минувший день. Луизетта не меняла своего поведения. Разобиженная на отца, она трапезничала в своей комнате, спускаясь из нее только для занятий с Дэлит. Которая, в свою очередь, старалась держать себя в руках, не желая допустить ни малейшей фамильярности.
Дэлит разобрала, наконец, чемодан, в том числе вытащив все то, что прятала под подкладкой. Добрых пару минут она стояла посреди комнаты, держа в руках свои чертежи, перелистывая их… пока из записной книжки не выпал служивший закладкой медальон. Когда Дэлит накинула его на шею, заправив под ворот блузки, золоченый овал ожег ее кожу холодом.
Однажды, пусть и не по ее вине, все закончилось плохо. И Дэлит чувствовала, что перед нею расстилается та же дорога, что и прежде. Пока она еще не шагнула на нее, и собиралась сдержаться.
И в то же время, состояние Луизетты волновало Дэлит не только потому, что за беспокойство заплатил ее отец.
– Вам нужно хотя бы изредка выходить в сад, – сказала Дэлит, разбирая листы с заданиями к уроку. Головы она не поднимала, сортируя страницы по номерам. – Вы становитесь бледнее день ото дня.