— Куда теперь? Направо или налево?
— Направо! — распорядился тренер.
— Налево, — в один голос с ним приказал уфолог.
Валерий Павлович с удивлением поглядел на Семена Семеновича:
— Чего это тебя налево понесло?
— Давай монетку кинем, — смущенно предложил ученый.
Идея с монеткой вдохновила и развеселила всех. От перста судьбы, имеющего две стороны и грань между ними, ждали чего–то сродни чуду. И подбрасывание монетки превратилось чуть ли не в ритуальное действо.
— Ну что? Орел? Решка? — суетился мелкий Сашка. Спины других ребят закрыли ему весь обзор: только и видел, как Валерий Павлович монетку подбросил.
— Ребро, — хихикнул Толстик.
— Не дезинформируй, — солидно поправил Мишка Лепехов. — Орел.
— Орел? — обрадовался Сашка, которому вообще–то было все равно, куда поедет машинка, и так и эдак интересно. — Значит направо?
— Направо, — кивнул Витёк и двинул рычаг.
Машинка медленно покатила, выхватывая из темноты куски тоннеля. Коридор поворачивал и поворачивал, все время забирая направо. Витя прибавил скорости. Из темноты мелькнул провал в стене коридора.
— Стой! — кто крикнул, Витёк не понял, но совет и не требовался – рука сама дала стопаря. Даже сдал чуть назад.
Справа зияли два прохода. Коридор разветвлялся.
— Направо? Или налево? — поинтересовался радостный Сашка.
— Никаких правов и левов, — уныло пробормотал Витёк. Налево это то, что в прошлый раз было направо. А направо выход. Мы по кругу проехали.
— Уверен? — живо поинтересовался Палыч.
— Вы куда смотрели? — саркастически вопросил Андронов. — Я только что по проводу от камеры туда–обратно проехал. Смотрите.
Машинка, как будто крадучись, поползла вперед. В тусклом свете фар было не очень хорошо видно, но, тем не менее, различимо, как из правого провала вываливается черная кишка шнура и уходит в левый.
— И что теперь? — уныло поинтересовался Толстик.
Ребята как один смотрели на тренера. Валерий Павлович постарался скрыть разочарование.
— Вперед. Точнее назад. Только очень медленно. Будем смотреть.
Машинка потихоньку начала сдавать назад. Толпа экспериментаторов облепила монитор, пытаясь углядеть что–нибудь кроме стен и пола. Но коридор был абсолютно ровный. Во всяком случае, та часть, которая попадала в поле зрения видеокамеры. Снова развилка. Витёк остановил машинку.
— Дальше? — Давай еще раз, только еле–еле. И потом на выход.
Витёк послушно проехал по кругу. Результат оказался тот же. Ничего!
— Теперь назад?
— Нет, выезжай, как есть, а шнур от камеры отцепим и ручками вытащим.
Витя молча вел машинку к выходу. Коридор светлел, светлел, пока…
— СТОЙ! — диким голосом возопил Толстик.
Уфолог непроизвольно вздрогнул. Витёк остановил машинку.
— Смотрите–смотрите, проход, — радостно крикнул кто–то из младших.
— Вот слепота куриная, — рассмеялся Толстик. — Ни фига не видите. Чтоб вы без меня делали.
Толстик сразу оказался в центре внимания. Витёк даже чуть–чуть обиделся на него за это. Тоже мне, герой. Одна радость чуть глазастее других оказался. Обратился к Валерию Павловичу мрачно:
— Ну что, дальше ехать?
— Нет, — покачал головой тренер. — Хватит на сегодня. Вид у Палыча был еще мрачнее, чем у обиженного Витька. И тот сразу забыл про глупую обиду. Чего это так не понравилось тренеру?
Всю работу и аппаратуру свернули довольно быстро. Ребятня отправилась по домам, а тренер с уфологом сидели в бытовке. Семеныч тер платочком очки и часто–часто моргал. Палыч мерил шагами вагончик и казался чернее тучи.
— Не маячь перед глазам, — попросил уфолог, надевая очки.
— Не было его там, Семен. Не было!
— Ты уверен?
— Уверен. Я глазам своим верю.
— А я своим не доверяю, — Семен Семеныч снова стянул очки и принялся полировать линзы платочком.
— Но не было же там прохода, — чуть не плача выдохнул Валерий Павлович.
— Если ты его сразу не заметил, это не значит, что его там не было. Его и сейчас не видно, если не знать, что он там есть. Скажи спасибо пацану своему глазастому, что разглядел. А то бы сейчас сидели и причитали, что нет в жизни счастья и входа в артефакт тоже нет.
Тренер остановился, в упор поглядел на уфолога:
— Ты… Правда, веришь, что это всего лишь наша невнимательность?
Семен Семеныч надел очки и спокойно выдержал взгляд Валерия Павловича.
— Я в этом уверен на сто процентов, Валера.
— Хорошо, — сдался тренер. – просто у меня желание перестраховаться. У страха глаза велики.