— А чего бояться? — спросил вдруг уфолог. — Мы же туда лезем за объяснением. Чего ты боишься?
— Боюсь на необъяснимое наткнуться, — подумав, признался тренер и снова посмотрел в глаза уфологу.
На этот раз Семен взгляд отвел.
— Давай прозвеним его на всякий случай ультразвуком еще раз, или рентгеном каким просветим, — предложил тренер.
— Хорошо, — легко согласился ученый. На счет рентгена не знаю. А ультразвуком прозвонить можно.
Электричка весело постукивала колесами. Витёк пытался штудировать учебник биологии, но получалось плохо. Мысли все равно возвращались к артефакту. Ну как тут учиться, когда столько удивительного вокруг, значительно более интересного, чем та же биология?
— Витяй, — рядом на скамейку плюхнулся Мишка Лепехов. Все, теперь биология точно закончилась.
— Витяй, ты чего тут?
— Биологию учу, — буркнул Витька, закрывая книжку.
— Слухай, отложи свою биологию, разговор есть. — Витя послушно сунул учебник в рюкзак. — Чего хотел?
— Я про этот проход в тоннеле, — зашептал Мишка, наклонясь к Витьку поближе. — Там ведь не было прохода. Это Толстик теперь героем ходит, а на самом деле…
— А на самом деле, никому об этом не говори, — так же быстро и тихо ответил Витя.
Мишка посмотрел на приятеля, удивленно округлив глазами.
— Почему не говорить? Я вот думаю, что там внутри кто–то мог быть и проход нам открыл…
— Или не нам, — так же резко ответил Витёк. — Поэтому и не говори. Взрослые если об этом думать начнут, перепугаются, и если вообще артефакт не закроют, то уж нас к нему больше точно не подпустят. Так что пусть лучше Толстик героем будет, чем всех нас…
— Ну, ты голова, — восхищенно воскликнул Мишка. — А взрослые думаешь не догадаются?
— Может, и догадаются. Только Палыч может кипеж и поднимет, а Семеныч его уговорит. Это точно.
— Откуда взял? — подозрительно поглядел на Витька Лепехов.
— Уфолог упертый, он еще больше нашего боится, что исследования закроют.
— Голова! — повторил Мишка восхищенно.
— Только никому ни слова, — предупредил Витёк.
— Могила, — пообещал Лепехов.
Витёк поглядел приятелю вслед. Нет, он не был таким умным, просто повторил Мишке то, что полчаса назад объясняла ему самому стахановская моделистка Жанка.
В клубе в тот вечер собралась целая толпа. По традиции заказали пиццу. Двести рублей с доставкой — и по кусочку удовольствия на всех.
— А я придумал, как вытаскивать машинку машинкой, — заявил Толстик.
— Ты еще и думаешь, когда ешь? — удивился Лепехов.
— Еда — она вызывает прилив крови к голове, — парировал Толстик.
— А я думал — к желудку, — не унимался Мишка.
— К желудку потом, но сначала — к голове!
— Ладно, выкладывай свою идею, Эдисон! — перебил флуд Валерий Павлович.
— Я читал, что если на железный стержень намотать много–много витков проволоки, тысячи витков, и пропустить ток, ну, даже от батарейки от карманного фонарика, то этим можно тонну удерживать…
— А ток? — спросил Витёк.
— Ток очень маленький, — ответил за Толстика Палыч, — все верно. Ты предлагаешь поставить миниатюрные электромагниты?
— Да, спереди и сзади на каждую машинку.
— И включать по команде приемника, только когда нужно? — Витёк довел мысль до конца.
— Не будет работать! — Заявил Семен Семеныч, вгрызаясь в пиццу.
— Почему? — Взъярился Витёк, будто это он, а не СТС, предложил электрические магниты.
— Не будет, и все тут! Не верю.
— Ты, Семеныч, напомнил мне одну старинную историю. В конце девятнадцатого века на маяки начали ставить электрические прожектора. И встал вопрос: как их зажигать на ночь и гасить поутру, чтоб обойтись без смотрителя? Один русский инженер предложил смехотворно простую конструкцию: параллельно два стержня, один белый, другой черный, к свободным концам крепится скоба, она же выключатель. В темноте стержни одинаковой длины, а днем черный нагревается сильнее, потому вытягивается больше. Так вот, эту конструкцию смотрел в чертеже сам Эдисон. И выдал вердикт: «Работать не будет».
— И как, послушалась его конструкция?
— Нет. Она целых полвека после отрицательного заключения великого изобретателя успешно проработала на маяках. Безотказно…
— Делаем магниты? — Деловито поинтересовался Витёк, потирая руки. Пицца уже съедена…
— Попробуем. Только тут подходит не «делаем», а «мотаем». И нужен очень тонкий провод. В восемь микрон…
Глава пятая.
Антон был горд и доволен донельзя. Еще бы у артефакта сейчас не было никого, кроме него, папки и Семена Семеныча, коего Антону дозволили по–дружески называть дядей Семой. А действо, производимое над артефактом, казалось поинтереснее запуска в дырку машинок. Бок артефакта был обляпан датчиками между которыми, как дохлые змеи болтались провода. Результаты датчивания датчиков, как назвал для себя Антошка хитрый процесс, выводились на стоящий рядом мониторчик. Отец просил не мешать, потому Антошка послушно молчал — держался, как мог. Безмолвно наблюдать за непонятной процедурой было ужасно тяжело, практически невозможно. Утешало только то, что он был единственным допущенным до таинства. Ни одного юного техника, ни их тренера, ни даже Витька не было. Только два уфолога и он. Вот будет номер, когда он расскажет ребятам про… а про что расскажет? Терпеть дальше стало абсолютно невыносимо.