Коридор был прямой как стрела и короткий. Закончился он практически сразу. Закончился тупиком. Стеной. Витя остановил машинку. На лице его было разочарование.
— И что? — спросил он, поворачиваясь к тренеру.
— А ничего, — Палыч первый раз на его памяти оказался растерянным. — Ничего, Витя. Все.
— Как это все? — возмутился Толстик. — Смотрите же! Это же дверь! Вон же щель прямоугольная. Видно же!
На стене и впрямь рисовалось некое подобие дверного проема. Тонкая–тонкая… Нет, не щель даже, а стык, какой возникает между шкатулкой и закрытой накрепко крышкой. Только ни дверной ручки, ни кнопки, ничего, чем бы могла открыться дверь, если это была дверь, рядом не было. И как открыть?
Само собой, никто вопроса вслух не задавал. Все и так уже всё поняли.
— Давай, Витяй, езжай вперед. Толкнем, а вдруг откроется, — крикнул Толстик.
Витька тронул машинку вперед. Никто не возражал. Модель уперлась в стену, набрала обороты, но колеса крутились вхолостую.
— Назад! — скомандовал СТС.
Машинка резко отъехала назад.
— Вперед.
Короткий разгон, удар, вертящиеся вхолостую колеса…
— Прекратите, — распорядился пришедший в себя тренер. — Что, хотите ее как тараном? Или в параллельное пространство мечтаете сквозь стену въехать? Может она открывается в другую сторону. А может, и вовсе не открывается. Витя, отдай ему управление. Выезжайте оттуда.
Толстик скрипнул зубами. Машинку вел ровно, но молча и без радости. Какая тут радость, ведь это конец всех их исследованиям артефактным.
— Что теперь? — убито спросил Витька, хотя знал ответ. Знал и боялся его услышать, ждал еще какого–то чуда.
— Все, — ответил уфолог.
Семен Семеныч выглядел всего лишь задумчивым. Правильно, для него это всего лишь очередная попытка расколоть инопланетный орешек. Пусть попытка неудавшаяся, но не первая и не последняя. А для юных техников это конец приключения. Конец.
Машинка выскочила из артефакта. Толстик посмотрел на ребят. Радости не было. Ни у кого.
— Все, — повторил уфолог. — закрываем проект. Спасибо всем, коллеги. Если возникнут какие–то новые идеи с вашим участием, мы поставим в известность вашего тренера.
Палыч невесело усмехнулся. Ему тоже было не слишком радостно. Он хотел, было, что–то сказать, но не успел. Над артефактом со знакомым вжиком прошел аэроплан. Не настоящий, понятное дело, модель. F3a сделал круг и ушел выше.
— Валера, — возмутился Семен Семеныч. — я же просил: никаких самолетов в радиусе пятисот метров.
— Чья работа?! — довольно резко спросил тренер.
— Понятия не имею, — пожал плечами Витёк, будто вопрос относился конкретно к нему.
Вся толпа завертела головами в поисках нарушителя. И в этот момент…
— Смотрите!!! — завопил кто–то из мелких.
И ребятня, и взрослые повернулись на крик, один из мальчишек указывал куда–то вверх на артефакт.
Красно–голубой самолетик, делая очередную петлю, пролетел впритирку над артефактом, чуть ли не чиркнув по верхушке объекта. И тут инопланетная конструкция отреагировала на это сближение. Ровная поверхность холма нарушилась, как бы треснула. Сбоку артефакта открылось окошко, похожее на ту «кроличью нору», через которую внутрь запускали автомобильчики. Из нового окошка вперед вылезла, подобно лотку у CDRom–а, пластина, более всего напоминающая посадочную площадку.
Ребятня заворожено глядела на чудо, рты нараспашку. Слышно только, как жужжит моторчик модельки. Никто и слова не пикнул. У Валерия Павловича челюсть поползла вниз. Семен Семеныч отреагировал еще живее. На лице уфолога вихрем пронеслись все возможные и невозможные чувства — от несказанного удивления до безумной радости.
Самолетик ушел в сторону. Посадочная площадка, если это была она, замерла и так же неспешно, как и вылезала, поползла в обратную сторону.
Щелк–джик–щелк–джик–щелк! Витёк считал автоматически, итого восемь снимков успел сделать Семен Семеныч. Вот что значит — матерый уфолог: «Зенит» всегда наготове — вдруг летающая тарелка или снежный человек какой проползет, и чтобы потом локти не кусать… Оно конечно, цифровики современней, но старой доброй фотопленке доверия больше!
Красно–голубая пилотажка сделала еще один круг над артефактом и пошла на посадку.
— Почему на эту… площадку не посадили? — жалостливо вскрикнул кто–то.
— Ни умения не хватило бы, ни… — начал, было, Валерий Палыч, но, поглядев на плюхнувшуюся с неба модель, оборвал себя на полуслове. — За мной.
Тренер широкими скачками помчался к месту посадки, вся когорта ломанулась следом. Самолетик был незнакомый, с вызывающим «Made in USSR» — красным по голубоватому. И модель, и раскраска, и рука техника чувствовалась, но не той школы.