«Итак, люди все–таки едят мышей!» — решил Васька, — «Но почему же тогда мой не покушал? Я ведь выбрал самого жирного мыша… Нет, здесь что–то не так! Да, конечно, так уже бывало, тогда еще вышла непонятная размолвка, мой друг какое–то время со мной не разговаривал. А, ну конечно, как же я мог забыть! Ведь люди не помнят предыдущих жизней. Зато Васька ни одной не забыл! Когда–то давным–давно, много–много весен тому назад, мы, два друга, тоже шли по тропинке жизни вместе. Он родился, как и сейчас, человеком, а вот мое воплощение было совсем другим…»
Солнце палит нещадно. Нельзя сказать, что особенно жарко — все–таки горы, хоть и не заснеженная, сияющая как второе светило, верхушка, но — попрохладней, чем внизу, на зеленой долине.
Пшик–пшик! Это капает на красные угли золотистый жир, распространяя аромат приближающегося к готовности мяса. Трудно поворачивать вертел когтистой лапой. Это у людей лапы с умелыми пальцами, недаром говорят, что их создали когда–то как слуг, что б делали красивые вещи. Все старые народы о том в один голос твердят, любой гомозуля с пеной у рта будет доказывать, что это именно его народ смастерил из разного хлама первого человека. Только крылатые хозяева небес молчат, ибо помнят то, что называлось «созданием мира»…
Для него, крылатого, устроить этот костер — целое дело, не говоря уже о том, что надо изладить сам вертел, насадить на него мясо. Ну, поджечь–то — самое простое. И зачем все эти ухищрения? Не проще ли съесть мясо сырым? Что поделаешь, люди привыкли его поджаривать. А сейчас его друг не в силах не то что добыть еду, даже развести костер — и то непосильная задача.
Мы, крылатые, не умеем лечить людей. Все, что я смог сделать, это освободить друга от железных шкур, которыми люди покрывают свое тело, выходя на бой. Ну, еще изготовил ему ложе из мхов и трав, а теперь — кормлю. Ничего, ест — значит поправится!
Казалось бы, эта долина, затерянная в горной стране, не сулит никаких сюрпризов. Ни людей, ни зверей, будто околдована. И на тебе! Оно конечно, поединок между самцами — святое дело. Сколько благородных оленей погибло, сцепившись намертво рогами! И люди — такие же. Встретил какого–то черного бойца, тоже всего в железе, ну и сцепились. Осуждать не буду, сам не раз дрался с некоторыми обнаглевшими представителями крылатых. Просто — не вовремя. Ведь пришли сюда совсем не за этим! А толку, пусть мой приятель завалил того, в черной броне, ну, проверил, какого у противника цвета внутренности, да что толку? Лежит теперь без сил, раны зализывает. Ежели б не я — сдох бы. А тут зима на носу, поправлялся бы скорее…
Кажется, мясо готово. Снимем шкурку, все одно — обгорела. Теперь — в пещеру, к другу, изголодался наверное. У него уже аппетит появился, садится сам, отрезает кусочки ножом. Хорошо, с самого начала мог работать зубами, ибо прожевать для него мясо я бы точно не сумел бы!
Как же все–таки неудобно держать этот маленький вертел! А завтра снова мучиться с готовкой пищи! Бедные мои лапки…
Человек открыл глаза. Муть… Проморгался — вроде лучше. Чудовищная морда, приоткрытая пасть с полуфунтовыми зубами в три ряда, дружище Онглор, он снова принес мяса. Будь у рыцаря сейчас все золото мира, но не случись приятеля рядом — умер бы в одиночестве.
Друг… Как это могло случиться, чтобы Рыцарь Незнакомой Дамы, известный боец с чудовищами да монстрами, Освободитель Дев, мог сдружиться с драконом? Неисповедимы пути Судьбы. Тот колдун–убийца, не–человек и не–фрейри, пришелец из какого–то другого мира, он губил и людей, и драконов, не жалел ни безвредных волшебных существ лугов, ни подземных умельцев. Тогда в поход отправились самые отважные представители всех народов нашего мира. До цели добрались лишь человек и дракон. Сколько раз они спасали друг друга… А потом, изгнав губителя жизни, рыцарь и этот крылатый монстр поняли, что теперь они — друзья до конца дней!
Какое же нежное, ароматное мясо! Онглор приносит его с того дня, как рыцарь пришел в себя. И где он его добывает? Ведь далеко позади остались земли сородичей, они брели где–то вблизи края света, ни животных, ни людей. Добрых людей, по крайней мере. И что здесь делал враг моей семьи? Не может быть, чтобы выслеживал меня…
А мясо–то становится все вкусней. Определенно, Онглор научился готовить! Что же, будет первым драконом–поваром…
— Очень вкусно, Онглор!
— Надеюсь, ты скоро избавишь меня от необходимости возиться, как двуногий, с огнем, губить на углях хорошее мясо, да кормить тебя в ротик? — насмешливо бросил дракон.
— А ты оказался хорошей нянькой! — парировал выздоравливающий.