Открыв окна настежь для того, что бы проветрить, Эмилия кое как вытащила мешок на лестничную клетку, принимаясь мыть на балконе полы.
— Можно потише — прозвучал недовольный, но приятный голос. Где то она его уже слышала. Только вот где?
— Простите вы это мне? — Эмилия высонулась через балконое окно, и едва ли не свалилась вниз, смотря на дьявольски красивое лицо вчерашнего хама.
Кажется этот деспод удивлён не меньше такому соседству.
— Что вы здесь делаете? — Эмилия первая нарушила молчание.
— Полагаю тоже самое, что, и ты — недовольно слетело с его уст.
— Тоже моете балкон? — не упустила возможность огрызнуться она. Боже, что с ней происходит? Почему общество этого хама так влияет на её поведение.
Язык отказывается её слушаться, стоит только появиться этому десподу на горизонте.
— ЖИВУ — буквально прорычал он.
Конечно Августин лукавил. Живёт он давно за границей, здесь он не был пять лет.
Когда то здесь жила его бабушка, которая оставила ему квартиру в наследство.
Сделав здесь ремонт под себя квартира преобразилась.
Продать рука не поднимается, хоть, и Кэтрин не нравится этот район, они всё ровно останавливаються здесь когда приезжают в Россию.
— Как живёте? — кажется новопоявившаяся соседка ускорит осуществление мечты Кэтрин — избавиться от квартиры в этом районе.
— Полагаю молча! Будь тише, я работаю! — мужчина вернулся в кресло возле которого стоял небольшой стеклянный столик. Взяв с него компьютер, он приспособил его к себе на колени окончательно теряя интерес к девушке.
Эмилия только сейчас поняла, что его балкон больше её.
Скорее его напоминал ей больше балкон которые она видела только в фильмах.
Волосы мужчины сегодня не были в беспордке. Волосок был уложен к волоску. Свитер молочного цвета считался с его загорелой кожей.
Поймав на себе прожигающий взгляд синивы, девушка поспешила закрыть окно. Дышать, и без того стало сложно. Как долго она его рассматривала?
Окончив с балконами полами, Эмилия накинула поверх толстовки, тонкую куртку, обув белые кроссовки поспешила на лестнечную клетку, где стоял мешок с мусором.
Один лестнечный пролёт оказался каторгой. И почему в пяти этажном здании нет лифтов?
— Да Кэтрин, я уже вышел, спускаюсь. Пол часа, и я у вас… — это было последнее, из разборной речи, что слышала Эмилия. Потом был дикий рёв. Или рык?
На предпоследней ступеньки четвёртого этажа, дно у мешка девушки вывлилось на начищеные туфли мужчины.
Эмилия попыталась, что то сказать, но её попытки были прерваны.
— БЕСТИЯ! — прорычал он смотря на свои туфли в голубином помёте.
Глава 7
— Простите — прозвучало робко, что не присуще этой девушки. А, что он о ней знает?
Из глаз брызгнули слёзы. Эмилия не придумала нечего лучше как присесть на корточки, и руками смахивать с его обуви голубиный помёт.
Действия девушки остудили его пыл. От былой раздражительности не осталось, и следа.
— Перестань — мужчина перехватил запястье её рук, смотря в заплаканые глаза.
Неописать эмоции пережитые им в ту минуту.
— пошли — мужчина приподнялся не отпуская её запястья.
Опять эти его сплошные команды, но сейчас они не раздражали.
— Куда? Мне нужно убрать. — запротистовала она.
— Сейчас всё уберут, пошли — открыв дверь своей квартиры, попутно куда то звоня.
— Ванная там — рукой он указал куда то в глубь квартиры.
— У меня есть своя ванная — упрямство девчонки начало раздражать. Завершив разговор с клининговой компанией, Августин подошёл ближе.
Цветочно — прянный аромат окутал своей сетью, заставляя пьянеть разум.
Как же раздражает эта вонь — прошептал с еле уловимой теплотой в голосе.
— А я, и не спрашивал, а утвердил. Иди умойся, я сейчас. — мужчина сделал шаг в противоположную сторону, но девушка не двигалась с места.
И почему сейчас ей вспомнился ГОСПОДИН ИЗ ПРЕИСПОДНИИ.
Разве можно было сравнить её доброго заботливого Августина с этим ДЕСПОДОМ?
Твоего ли — ехидный голос разума всплыл в сознании.
— Ты глухая? — раздражённо спросил он, приближаясь.
Захотелось выцарапать мужчине лицо. Когда ему надоест её оскорблять?
— Спешу вас огорчить, со слухом у меня всё впорядке. А вот у вас с мозгами явная напряженка — Эмилия сделала шаг, но уперлась в твёрдую, мускулистую грудь. Отчего щёки опалило жаром румянца.
Августин тяжело дышал. Его сильнее стала раздражать эта мелкая бестия, которую назвать девушкой, и язык не повернётся. Несмотря на её формы. — Какого Дьявола он её рассматривает?