— Ты меня обманула! — крикнула Варя. — Вот я тебя сейчас — достану. — И, сломив дубец, погналась за Юлькой…
Они бежали узкой, совсем мало нахоженной тропой. Юлька впереди, а Варька с дубцом за ней. За Юлькой раскачивались ветви кустарника и Варю — хлесть по ногам, хлесть по рукам, хлесть по голове.
Варя закрыла глаза и не увидела, как свернула в сторону — потеряла подругу.
— Где ты, Юлька? Где?
А Юлька только и ждала случая подсмотреть; что будет делать Варя одна, без нее.
— Где ты, Юля?
Юлька, спрятавшись в высоком папоротнике, молчала.
Варя догадалась, что подружка притворяется, и больше звать не стала: «Не откликаешься, ну и не надо…» — Пошла совсем в другую сторону.
Юля перебегала от одного дерева к другому и не выпускала Варю из вида, а когда та ушла уже далеко, закричала:
— Куда ты, так и заблудиться недолго. — Подошла к Варе. — Ты что, плачешь?
— Нет, мне в глаз соринка попала.
— Ты бы не глядела на макушки дерев.
Варя промолчала: а куда же еще глядеть, когда собьешься с тропы или дороги?..
Юля хотела вынуть у подружки из глаза соринку, но соринка сама выпала. Девочки опять было побежали, но — стоп…
Она увидели застрявшую машину
Варя в недоумении посмотрела на Юлю, а Юля — на Варю.
— Машина, — сказала Юля.
— Ага, — согласилась с ней Варя.
— Она застряла.
— Ага, — чуть слышно вымолвила Варя.
Так и есть — невдалеке от них урчала легковая машина: должно быть, хотела выбраться из колеи, а не могла — силенки не хватало. Чем усерднее месила вязкую грязь, тем глубже колеса зарывались в землю.
Девочки из-за лохматой сосны стали наблюдать. Их никто не видит, а они всех видят.
Наконец, открылась дверка. Пригнувшись, из машины вышли два дядьки. Юля сразу узнала дядьку с усами. Приезжал он не раз в колхоз и разговаривал с ее мамой: «Как дворы, чем кормите коров, каковы удои?» — спрашивал.
— Это Петр Иванович, зоотехник. Он в лагерь пробирается, — сказала Юля.
— Двое их.
— А то шофер.
— Вот бы нам покататься, — неожиданно для самой себя проговорила Варя.
— Ишь, чего захотела. Садись, где стоишь…
— Сама садись, где стоишь.
Подружки подошли поближе к машине. Как всегда, смелая Юлька впереди, а Варя за ней. Шофер вытер рукавом вспотевший лоб, лениво посмотрел на девочек — ничего не сказал. Наверное, подумал: это грибницы или ягодницы. Зоотехник Петр Иванович принес охапку еловых веток и бросил под задние колеса машины. Девочки немного посторонились.
— Говорил я вам, Петр Иванович, надо было ехать со стороны реки в лагерь. Крюк невелик, — произнес шофер, очень не довольный тем, что машина завязла в колее.
— Не миновать и здесь дорогу прокладывать: частые гости будем, — нисколько не печалясь, сказал Петр Иванович.
— Вот теперь намучаемся. Давайте еще лапнику.
С тем же усердием Петр Иванович опять принялся обламывать зеленые сучья елей.
Юлька подтолкнула Варю.
— Давай и мы.
— Чего?
— Ломать сучья. Хочешь прокатиться?
Петр Иванович сразу оценил усердие девочек.
— Вот спасибо. И в лесу есть добрые люди…
Юлю похвали — она не будет потрафлять. А Варя только и ждет того, чтобы ее старания увидели, — тогда она делается еще расторопнее. Ничего, что руки в кровяных уколах. Наломанные сучья девочки бросали к ногам шофера, а тот заминал их в грязь.
Опять сел за руль. Машина заурчала, задрожала, зашаталась: взад — вперед, взад — вперед, а выбраться не может.
Водитель вылез, сплюнул, стал браниться.
— Не нужен лапник, давайте вагу.
Петр Иванович на плече принес вагу — целое бревно. Шофер взял у него из рук это бревнище и одним концом — под заднюю ось машины.
— Налегайте, — сказал, а сам опять сел за руль.
Петр Иванович налег на бревно, даже покраснел от натуги. Машина забила задними колесами, но ни с места, только прутья перемалывает.
— Девочки, помогайте! — крикнул из кабины шофер.
И вышло, как в той сказке, где дед и бабка тянули пребольшую репку, только не было ни Жучки, ни мышки: как только Юля и Варя налегли на вагу, так машина и выбралась.
— Вы в наш коровий лагерь? — осмелев, заговорила Юля.
— А то куда же, — весело отозвался Петр Иванович, довольный тем, что они все же проедут напрямую, как ему хотелось.
Подобрел и шофер.
— Ну, так что же, мелюзга, если по пути — садитесь, — пригласил он девочек.