Несколько дней правитель Цянь не прикасался к делу о блудодействе, ибо пребывал в заботах по поводу приезда высокого начальства. Наконец, казенные хлопоты закончились и он вернулся к прежним обязанностям, то бишь к рассмотрению судебных дел. Прежде всего он приказал вызвать в управу Сюйлана – сына Чжао. Остальных участников дела он покамест оставил в покое. Чжао Сюйлан предстал пред очами чиновника, который собирался его допросить. Правитель внимательно оглядел парня. Что же он увидел? Пожалуй лучше всего наружность парня описать стихами, сложенными на мотив «Луна над Западной рекой».[15] Послушайте их.
С первого взгляда на страшную рожу парня чиновник все понял, задал ему несколько вопросов, но ни одного вразумительного ответа от него так и не получил? «Экая дубина!» – подумал правитель Цянь.
– Приведите сюда Цзян Юя! – приказал он служащим. – С этим дурнем все ясно!
Стражники втащили Цзяна в присутственную залу. Ноги у несчастного не сгибались.
– Будешь говорить или нет? – крикнул правитель. Молодой ученый не изменил своих показаний и держался прежних слов.
– Взять его в колодки, – взревел Цянь.
Любезные читатели, вы, возможно, подумаете: какая же это пытка, если Цзян способен ее вынести дважды. Может быть, он выкован из железа? Одну такую пытку он уже вытерпел, но до конца так и не сознался. Увы, на сей раз, дабы избежать жестоких мук, молодой ученый был готов признать любые преступления, пускай даже ему грозят тяжелыми батогами или ссылкой, а может, еще более суровой карой, вроде усекновения головы отсечения ступней ног или даже четвертования. Лишь бы немного пожить! Как говорится: «Лишний день жизни куда лучше смерти на тысячи лет!»
Высоким начальникам, стоящим над людьми, надобно знать, что признание преступника может быть полным лишь тогда, когда оно сделано им без насилия и принуждения. Если же его признание выбивать батогами, то оное никак нельзя считать доказательством. Еще с давних времен повелось, что из-за этих колод, двух бесчувственных деревяшек, погибло великое множество невинных и достойных людей. Из этого следует, что судебным чиновникам следует постоянно помнить одну истину: если они хоть раз воздержатся от пыток, то их заслуги в ином мире сразу возрастут. Наоборот, если они лишний раз прибегнут к пытке это непременно нанесет вред их скрытым добродетелям. Заметим, что пыточные колодки – вовсе не предмет домашнего обихода, который всегда и всюду должен находиться подле человека.
В прошлый раз экзекуторы так крепко сжали колодки, что ноги несчастного Цзяна до сих пор не зажили. Понятно, новых мучений ученый Цзян вытерпеть боле не мог.
– Ваше превосходительство, умоляю вас, освободите меня от колодок, я все вам расскажу! – вскричал Цзян. – Сознаюсь, я действительно вступил в преступную связь с этой Хэ, а яшмовую подвеску она подарила мне как знак нашего союза. Но поскольку я человек бедный, я решил эту вещицу продать (не оставлять же ее попусту в доме!), вот тогда-то ее и признали наши соседи. Все, что я нынче рассказываю – сущая правда.
Правитель выбросил бирку с мерой наказания: двадцать ударов батогами, после чего вызвал к себе Чжао.
– Мы выяснили, что прелюбодейство на самом деле имело место. В связи с этим хочу спросить, нужна ли тебе такая сноха в доме?
– Наша семья порядочная, – промямлил Чжао, – оставлять в доме эту потаскушку не намерен! Я велю сыну дать ей развод!
Правитель записал показание торговца и вынес следующий приговор:
«Нами выяснено, что Цзян Юй и Чжао Юйу живут по соседству друг с другом. Сноха Чжао по фамилии Хэ старше своего мужа на несколько лет. И хотя она уже достигла возраста «персикового очарования»,[16] однако еще не успела соединить с супругом свадебных кубков. Кабинет названного Цзян Юя находился подле спальной комнаты Хэ, их разделяла лишь стена. Сетуя на такую разделенность, они поначалу стали друг с другом заигрывать, а потом соединились. Хэ подарила Цзяну яшмовую подвеску, однако Цзян по причине своей бедности названную вещь продал. Впоследствии подвеска попала в руки соседей, после чего распространился дурной слух. Чжао, пристыженный соседями, признал достоверность «пристенного блуда» и подал жалобу в ямынь. Показания Цзяна подтвердили правдивость изложенных фактов. За содеянное блудодеяние, целью коего было умыкание названной Хэ, виновный достоин казни, но поскольку совершенное любодеяние было совершено с обоюдного согласия наказание возможно смягчить. Женщине Хэ, замаравшей свою честь, не дозволяется боле жить с порядочным человеком, а потому ее следует отправить к родителям. Чжао Юйу за несоблюдение домашних устоев назначить в качестве наказания битие легкими батогами для назидания другим. Все, подписавшие свои показания, возвращаются домой под поручительство!»
16