С первого взгляда на страшную рожу парня чиновник все понял, задал ему несколько вопросов, но ни одного вразумительного ответа от него так и не получил? «Экая дубина!» – подумал правитель Цянь.
– Приведите сюда Цзян Юя! – приказал он служащим. – С этим дурнем все ясно!
Стражники втащили Цзяна в присутственную залу. Ноги у несчастного не сгибались.
– Будешь говорить или нет? – крикнул правитель. Молодой ученый не изменил своих показаний и держался прежних слов.
– Взять его в колодки, – взревел Цянь.
Любезные читатели, вы, возможно, подумаете: какая же это пытка, если Цзян способен ее вынести дважды. Может быть, он выкован из железа? Одну такую пытку он уже вытерпел, но до конца так и не сознался. Увы, на сей раз, дабы избежать жестоких мук, молодой ученый был готов признать любые преступления, пускай даже ему грозят тяжелыми батогами или ссылкой, а может, еще более суровой карой, вроде усекновения головы отсечения ступней ног или даже четвертования. Лишь бы немного пожить! Как говорится: «Лишний день жизни куда лучше смерти на тысячи лет!»
Высоким начальникам, стоящим над людьми, надобно знать, что признание преступника может быть полным лишь тогда, когда оно сделано им без насилия и принуждения. Если же его признание выбивать батогами, то оное никак нельзя считать доказательством. Еще с давних времен повелось, что из-за этих колод, двух бесчувственных деревяшек, погибло великое множество невинных и достойных людей. Из этого следует, что судебным чиновникам следует постоянно помнить одну истину: если они хоть раз воздержатся от пыток, то их заслуги в ином мире сразу возрастут. Наоборот, если они лишний раз прибегнут к пытке это непременно нанесет вред их скрытым добродетелям. Заметим, что пыточные колодки – вовсе не предмет домашнего обихода, который всегда и всюду должен находиться подле человека.
В прошлый раз экзекуторы так крепко сжали колодки, что ноги несчастного Цзяна до сих пор не зажили. Понятно, новых мучений ученый Цзян вытерпеть боле не мог.
– Ваше превосходительство, умоляю вас, освободите меня от колодок, я все вам расскажу! – вскричал Цзян. – Сознаюсь, я действительно вступил в преступную связь с этой Хэ, а яшмовую подвеску она подарила мне как знак нашего союза. Но поскольку я человек бедный, я решил эту вещицу продать (не оставлять же ее попусту в доме!), вот тогда-то ее и признали наши соседи. Все, что я нынче рассказываю – сущая правда.
Правитель выбросил бирку с мерой наказания: двадцать ударов батогами, после чего вызвал к себе Чжао.
– Мы выяснили, что прелюбодейство на самом деле имело место. В связи с этим хочу спросить, нужна ли тебе такая сноха в доме?
– Наша семья порядочная, – промямлил Чжао, – оставлять в доме эту потаскушку не намерен! Я велю сыну дать ей развод!
Правитель записал показание торговца и вынес следующий приговор:
«Нами выяснено, что Цзян Юй и Чжао Юйу живут по соседству друг с другом. Сноха Чжао по фамилии Хэ старше своего мужа на несколько лет. И хотя она уже достигла возраста «персикового очарования»,[16] однако еще не успела соединить с супругом свадебных кубков. Кабинет названного Цзян Юя находился подле спальной комнаты Хэ, их разделяла лишь стена. Сетуя на такую разделенность, они поначалу стали друг с другом заигрывать, а потом соединились. Хэ подарила Цзяну яшмовую подвеску, однако Цзян по причине своей бедности названную вещь продал. Впоследствии подвеска попала в руки соседей, после чего распространился дурной слух. Чжао, пристыженный соседями, признал достоверность «пристенного блуда» и подал жалобу в ямынь. Показания Цзяна подтвердили правдивость изложенных фактов. За содеянное блудодеяние, целью коего было умыкание названной Хэ, виновный достоин казни, но поскольку совершенное любодеяние было совершено с обоюдного согласия наказание возможно смягчить. Женщине Хэ, замаравшей свою честь, не дозволяется боле жить с порядочным человеком, а потому ее следует отправить к родителям. Чжао Юйу за несоблюдение домашних устоев назначить в качестве наказания битие легкими батогами для назидания другим. Все, подписавшие свои показания, возвращаются домой под поручительство!»