— Подумать только! — прокричала Римма Петровна. — Она еще умудрилась лечь спать!
Сон, мгновенно, как рукой сняло. Я машинально раскрыла глаза и посмотрела, кто звонит. Вдруг глюки? Действительно, моя «любимая» свекровь. Заодно обратила внимание, сколько времени — почти пять утра. Гарпия довольно редко общалась со мной, поэтому я сразу ощутила, как от паники стынет кровь в жилах.
— Римма Петровна, я просто…
— Ты просто чуть не проспала смерть собственного мужа! — она не сбавляла тон разговора, орала, как резанная.
На последних словах меня бросило в жар. Я тяжело сглотнула, реальность стала потихоньку доходить до вялого сознания. Наконец, сонная дымка растворилась, я крепко сжала телефон в дрожащей руке, чувствуя, как от паники теряю твердую почву. О, Боже…
— М-м-ми-и-иша… — я заикалась из-за страха, ком в горле мешал нормально говорить. — Он… он…
— Вот только не надо разыгрывать предо мной комедию, — кажется, свекровь сейчас скривилась. — Ты даже не удосужилась сообщить мне, что мой дорогой сыночек, моя кровиночка…
Римма Петровна заплакала, автоматически вызывая во мне чувство вины. Да, мне жаль, что позабыла о ней, но у меня было столько потрясений, что попросту забыла обо всем на свете! Думаю, узнай она первая, так же само не сообщила бы мне. Мы квиты.
— Просто скажите, что сейчас с Мишей! — потребовала. — Ему стало хуже после того, как я ушла? Что?! — теперь уже я кричала.
Можно сколько угодно обвинять друг друга, но мужу от наших перепалок лучше не станет. Я прислушалась, не разбудила ли случайно Иру, но в квартире стояла гробовая тишина.
— Как ты вообще посмела уйти? — вместо ответа, она нападала на меня. — Твой муж лежит сейчас беспомощный и…
— Какой от меня там толк? — перебила свекровь. — В реанимацию меня не пустили, так что мне, сидеть около стекла и гипнотизировать Мишу взглядом? Думаете, он от этого быстрее пойдет на поправку?
Может, я была не права, что ушла, оставив мужа на квалифицированных врачей? Но, действительно, чем могла помочь, кроме слез и непрекращающейся паники?
— Это все ты виновата! Хотелось тебе красивой жизни, прямо требовала ее от моего сына, наседала. Я всегда говорила Мишеньке, что у тебя нет сердца, случись что, так не побрезгуешь и переступишь через него. И вот, пожалуйста, при первой же проблеме ты сбежала, поджав хвост!
С каждым новым предложением свекровь пробивала молотком мою уверенность стальными доводами, я уже и не знаю, действительно ли поступила как последняя дрянь, что ушла? Может быть, следовало сидеть под реанимацией до победного? Свекровь пошатнула мою уверенность и посеяла внутри зерно сомнений.
— Просто, пожалуйста, скажите уже, что случилось? Не просто же так вы мне позвонили рано утром, — фактически стала умолять ее.
— У Мишеньки остановилось сердце, но к счастью, врачи сумели стабилизировать его состояние. Добрая медсестра, у которой ты забыла его телефон, набрала меня и вот я здесь. Но где же, позвольте узнать, любящая жена? Что-то не вижу тебя здесь.
Я почувствовала, как у самой едва не остановилось сердце, меня колотило от страха и паники. С глаз брызнули слезы, а слова Риммы Петровны до сих пор звенели в ушах, устраивая при этом настоящий хаос в мыслях. Неужели это тот самый знак, о котором молила перед тем, как уснуть? Знаешь, Господи, очень жестокий знак!
Теперь я уже не сомневалась, как поступлю дальше. Нельзя допустить, чтобы с Мишей и дальше происходили ужасные вещи. На автомате встала с кровати и оделась, забрала сумочку.
— Ну, чего замолчала? Совесть проснулась?
Свекровь все еще висела на проводе, а я до сих пор не знала, что ей сказать. Во мне вдруг вскипела ярость, полностью направленная на Литвинова. Скотина, добился своего, самым гнусным способом! Разве он мужчина после этого?
Прежде, чем уйти, я написала Ире записку и вдруг заметила на столике флакончик. Схватила его и сунула в сумочку.
— Ты не сдержал свое слово, значит, не жди того же от меня, — произнесла с уверенностью и твердой решимостью.
Будь что будет. Мне уже все равно…
— Что ты там бормочешь? — черт, совсем забыла, что до сих пор не сбросила звонок и хожу с телефоном в руке.
— Я приеду… позже.
Сбросила вызов, пока свекровь не взорвалась новыми обвинениями. Я была настроена воевать до последней капли крови и как раз в таком настроении нужно ехать к Литвинову прямо сейчас, пока огонь мести не потух. Сначала разберусь с Игнатом, а потом уже буду думать, что делать дальше.
Пока ехала, все думала, не повернуть ли назад, пока не поздно? Решение далось мне нелегко, отчасти, сработал сильный испуг за мужа. Если откажу, кто знает, какой будет следующий шаг Литвинова. Свекровь еще подлила масла в огонь, намекая, будто мне совсем плевать на Мишу. Но ведь это не правда! Я же борюсь за него, ищу пути решения нашей проблемы, в конце концов. Так хотелось ей заткнуть рот и рассказать про космический долг, но пожалела и без того перепуганную за сына женщину. Может, будь у меня ребенок, я бы так же общалась со своей невесткой? Обвиняла ее во всех смертных грехах и желала сыну лучшей девушки?