— Знаю, что обычно не церемонюсь с бабами, но тут особый случай. Да, и, позвони на пост, скажи, чтобы внесли Токареву в VIP список.
Друг выгнул бровь и широко ухмыльнулся, догадывается, гад, что дело не чисто.
— Что ж ты сам ее не внес еще в первый раз? — едко подколол, а Игнат не стал кривить душой:
— Честно, даже не думал, что Вика на самом деле придет. Поэтому сильно удивился, когда ты меня разбудил, до последнего не верил, пока она не вошла в комнату. А вот подвоха от нее ждал, тут не ошибся.
Лёха вдруг решил огорошить:
— А знаешь, почему она прискакала в такую рань? Кто-то избил вчера ее муженька до полусмерти, а…
— А Вика, решила, что это я приказал, — Игнат закончил мысль за друга. Тот кивнул. — Что ж, мне только на руку. Чем больше косяков за Мишкой, тем лучше.
— И еще кое-что. Не знаю, поможет ли тебе эта информация, но я ее уже раздобыл.
Лёха вручил ему несколько листков, Игнат не стал сразу вчитываться, потом.
— Токарева за последний год ходит к гинекологу, как к себе домой.
— Больна, что ли? — Игнат нахмурился. — Этого ему только не хватало!
— Нет, зачать не может.
— Пустышка, значит.
Литвинов равнодушно пожал плечами и решил, что это ей прилетел бумеранг за прошлые грехи.
— Я пообщался с ее врачом. Вроде как здорова, все функционирует, а беременность не наступает.
В общем-то, от этой информации мало толку, но, как вариант, можно наступить на больную мозоль при определенных ситуациях. Вика еще вернется, тут без вариантов. Другое дело, что он теперь и сам не знает, чего на самом деле хочет от девушки. Только ли отомстить?..
— Знаешь, что, — Литвинов остановил Лёху, тот уже собирался уходить. — А покопай про избиение Токарева. Сходи в больничку, поспрашивай, что там к чему. Возможно, нароешь что-то, о чем еще не знаем?
— Ладно, — друг согласился не охотно, но Игнат видел вспыхнувший интерес в глазах друга.
— Ты же не выяснил еще, почему меня так волнует Мишка и его жена, не так ли?
— Друг мой, — Лёха усмехнулся и похлопал Игната по плечу. — Я же не крыса, чтобы узнавать о тебе из-под тишка. Я все жду, когда ты сам признаешься.
На этом разговор закончился. Литвинов серьезно задумался, а не рассказать ли другу правду и раскрыть все карты именно сейчас? Нет. Чуть позже. Хотя бы после того, как Вика уже точно отдастся ему за долг муженька.
В больницу я примчалась как раз к девяти. Меня потряхивало от злости, хотелось рвать и метать, ведь слова Литвинова все еще едко звенели в ушах. Двадцать процентов, уму непостижимо! Может я и перегнула палку со снотворным, но какое он имел право так со мной поступать?!
Совесть глубоко внутри так не кстати нашептывала, будто я сама во всем виновата, следовало быть робкой и покорной… От подобных мыслей выворачивало наизнанку, как от запаха гнили. Теперь точно придется выполнить все условия Литвинова, хочу я того или нет. И Мишей уже не отмажешься, Вика.
Ведь все еще можно исправить и без секса, правда же? Продать вещи, может, какие-то украшения в довесок. Двадцать процентов от миллиона это, примерно, двести тысяч долларов. Даже от такой, казалось, незначительной суммы волосы на затылке встали дыбом. Да мне, как минимум, надо продать машину Миши, чтобы рассчитаться.
Пришлось отложить размышления, я поднялась на второй этаж и, подойдя к реанимации, заметила на лавочке свекровь. Она дремала, сидя в неудобном положении, будто проторчала тут без сна целую ночь. Вздохнув, морально настроилась на ее упреки. Только я собиралась будить Римму Петровну, как вдруг услышала:
— А вот как раз его мать и жена.
Обернулась и увидела врача Миши, рядом с ним шел незнакомый мужчина, возможно, тот самый следователь? Вчера я была готова писать заявление на Литвинова, а теперь не уверена ни в чем. Вся моя решительность увяла, как сорванные цветы спустя пару дней. Чем ближе приближались мужчины, тем тяжелее становилось на душе. На одной чаше весов была жизнь мужа, а на другой — справедливость. И пока что явно перевешивала жизнь.
— А, явилась, — свекровь проснулась от шума и сразу выразила свое недовольство фырканьем. — Совесть замучили или деньги закончились?
— Я тоже рада вас видеть, Римма Петровна, — устало произнесла, не желая сейчас ругаться.
К тому же, следователь уже подошел и с удивлением наблюдал за нашей милой беседой. Обычный, ничем не примечательный мужчина, немного полноватый. Его цепкий, сканирующий взгляд прошелся сначала по мне, а затем по Римме Петровне. Я поежилась от такого пристального внимания, мы со свекровью словно уже стали подозреваемыми, а ему кровь из носа надо из нас выбить признание.