Княжича, как показалось Степану, никто не узнал. Или в хмельном угаре просто не заметил. Да и что в нём, скажи-кось, интересного, в этом бывшем наследнике бывшего правителя бывшего княжества, честно и справедливо разделённого между более сильными соседями? Малец он и есть малец, будь за ним хоть три по десять поколений славных предков. Что толку в прадедовых победах, коли нынче нет у тебя ни силы, ни власти? Пустили из жалости за стол — ну и будь доволен… Боеслав пока терпел, но видно было, что это даётся ему с трудом. Будь он постарше и поопытнее, а так… Ну что он может сделать всем этим сиятельным гадам? Правильно, ничего. Вот и молчи. Сиди, жуй, что дали, и молчи. И радуйся, что не погнали в шею. А ещё лучше — напейся до беспамятства, чтобы хмель помог с обидами примириться. Благо, что никто тебе супротив и слова не скажет, разве только посмеются.
Гузгай в Стёпкиной груди тоже молчал. Пыжился-пыжился, кипел-кипел, подгонял, чуть ли не пришпоривал, а как дошло до самого важного, притих, затаился и гонор свой растерял. Вот так вот. Это тебе не с немороками биться, тут одним мечом ничего не сделаешь… к сожалению.
Ванька молчать не хотел. Инерция разбега в нём ещё не кончилась, внутренне он ещё летел вперёд, в бой, в атаку… А тут такой облом. Героическая атака бесславно захлебнулась, напоровшись на заставленный вкусностями стол.
— Ну? — требовательно уставился он на друга.
— Что ну?
— Чё происходит, ты можешь объяснить?
— Что тут объяснять? Сидим, ждём, едим, пьём. Что тебе ещё надо?
— И для этого мы сюда летели, да? Я-то думал, щас как пойдём всех крушить, как дадим всем гадам по рогам… Ты так оттуда сорвался, как будто тебя под зад пнули. Что ты там такое увидел, что в тебе гузгай опять пробудился?
— Ну-у… увидел, да, — неохотно подтвердил Стёпка. — Отчётливо так, словно на самом деле. В общем… как будто бы война началась и всех почти убили. Всех наших. Смаклу, Глуксу, вурдалаков, троллей, — он покосился на княжича и продолжил вполголоса. — Могуту тоже убили, а самого Боеслава заковали и в клеть засунули. Ну и… сидим вот тут теперь, на рожи эти пьяные зачем-то смотрим. И вообще — не дёргай меня! Я сам пока не знаю, что делать!
А ведь как ему представлялось, пока они летели. Ох, как здорово представлялось! Виделось в цвете, звуке и чуть ли не в три дэ.
«…и вот входят они втроём в шатёр и встают прямо перед столом, как хозяева. Потому что княжич и есть здесь самый настоящий хозяин. А все эти знатные, мудрые, и влиятельные недовольно смотрят на Боеслава и на его странно одетых спутников и молчат. И злобно думают, наверное, про себя, что они, понимаете ли, важные взрослые дела обсуждают, договариваются и советуются, а тут мало того, что нежеланные гости незваными заявились, так они ко всему ещё и мальцы, ничего в серьёзных делах не смыслящие и ничем, окромя дитячьего гонора, не владеющие. Послушаем, что они сказать надумали, а потом — в шею их, в шею…
И так они все молча разглядывают друг друга довольно долго. А потом Стёпка решает, что нужная пауза выдержана достаточно.
— Добрый день всем! — звонко произносит он. — Просим прощения за невольное опоздание. Гонец, которого вы отправили к княжичу, где-то заблудился. Так что мы… прилетели сами.
— Гонец? — удивлённо поднимает брови сидящий в центре стола пресветлый князь Всеяр. — О каком гонце речь? Разве вас кто-то сюда приглашал? Или я что-то не знаю?
— Не было никакого гонца, — поворачивается к нему верховный маг-дознаватель Благомысл. — Демон лжёт. Демоны всегда лгут.
— Тогда почему они здесь? — капризно кривит губы пресветлый князь.
— Потому как дерзки не по чину, — поясняет Благомысл, многозначительно косясь на Краесвета. — Не укоротили сему демону язык вовремя-то. А я упреждал. Не слушали меня, не верили. Расхлёбывайте теперь.
Решив, что негоже княжичу стоять стоймя, когда все остальные сидят, Стёпка подхватывает свободный стул и ставит его рядом с княжичем.
— Садись, — приглашает он. — Нечего тут перед ними.
И княжич послушно опускается на стул, изо всех сил пытаясь сохранить гордый вид. На то, что присутствующим это не слишком нравится, Стёпке наплевать. Перетерпят. Щас им ещё и не то придётся стерпеть.
— Говорите, не было гонца? — спрашивает он, обращаясь к Благомыслу. — Надо же! А мы ещё гадали, куда он делся? Неужто заплутал в Предмостье-то? А потом думаем, чего попусту время терять? Вы ведь тут нас уже заждались.