Последнее, что успели они увидеть под этим небом, был взлетающий дракон, на спине которого сидели Смакла и спасённый из рук Полыни Боеслав. Разъярённые потерей орфинги (жаль, времени на них у демонов не хватило!) под отчаянные вопли остервеневшего Амбразура часто щёлкали тетивами тугих луков. Стрелы безвредно клевали прочную чешую и отскакивали, но у мальчишек защиты от них не имелось. Смакла прикрыл своим телом княжича, и белопёрые стрелы, как при замедленной съёмке, медленно и неотвратимо вонзались в его худенькую спину: одна, другая, третья… А гоблин только вздрагивал и ещё шире раскидывал руки, чтобы ни одна из них не попала в Боеслава. Стёпка рванулся, чтобы остаться, чтобы спасти… Но ничего нельзя было поделать, совсем ничего, потому что время демонов кончилось и пришла пора возвращаться…
И вновь они падали, кувыркаясь, вцепившись друг в друга, чтобы не унесло порознь в какие-нибудь разные миры, и опять орали, а попробуй не закричи, если всё падаешь и падаешь, летишь вниз, и конца падению нет и нет.
Проносились перед глазами знакомые лица, то Серафиан с Купырей, то Смакла, то дядько Неусвистайло, говорили что-то неслышное Швырга-старший и элль-хон Зарусаха, смеялся Збугнята, хмурили брови Вякса со Щеплей, Глыдря лохматил пятернёй волосы, улыбалась ехидно Боява… Наплывали оркимаги, немороки, мерцала синяя искра склодомаса, кружились стены переговорного шатра, лица весичей и орклов, кривящаяся рожа Никария, что-то злое выговаривающий Полыня… Выпрыгнул на миг почти напрочь забытый колдун Щепота, подколодезный змей таращил слепые глаза, Огрех-Лихояр с ехидной улыбкой протягивал чашку с дымящимся отваром сон-травы… Бледная морда Людоеда, не успев проявиться, расплылась и погасла… Что-то кричал растерянный Глукса, гномлины пересыпали мерцающее золото из сундука в сундук, вновь превращался в прах предатель Ниглок, смыкались стены ущелья, кивала тяжёлой головой Медведьма, Дрэга распахивал лазоревые крылья над башнями замка… И над всем этим, сквозь всё это — лицо Миряны, спокойное, слегка улыбающееся… «Прощайте, демоны!»
Пустота вдруг свернулась в тугую воронку, сжалась до невыносимости и — вышвырнула их… Куда?
Когда они замолчали и, постояв с полминуты, осторожно открыли глаза, Стёпка посмотрел по сторонам и выдохнул:
— Всё. Вернулись.
— Клёво, — сказал Ванька, отцепляясь от него. — А то я всё же сомневался.
Знакомая, родная комната. Обычный, простой, нормальный и слегка скучный мир за стеклом окна. Бормотание приёмника на кухне. Шум проезжающего по двору автомобиля. Забытые, но такие привычные запахи. Компьютер. Телефон. Телевизор. Книги на полке. Никакой магии, никаких чародеев.
Кончилось приключение. Словно цветной яркий сон кончился.
— Как думаешь, Смакла выжил? — это Ванька первым решился спросить о том, о чём спрашивать было страшно.
Три стрелы пробили тело гоблина. Три стрелы. И это только то, что они успели увидеть. «Погибну, как ирой», — беззаботно говорил бывший младший слуга, имя которого на древнегоблинском языке как раз и значило — «отважный сердцем герой, рождённый для великих дел». Первый дракончий Таёжного княжества. Первый знакомый в том мире. Славный гоблин. Настоящий друг.
— Не знаю, — покачал головой Стёпка, хотя изо всех сил хотелось ему ответить: «Конечно, выжил, ты что!»
— А здорово мы этих… всех… разметали, да? И с книгой ты классно придумал. Жаль только, что нас слишком быстро выдернуло.
— Не соврал Серафиан, — сказал Стёпка, глядя на часы. — Всего несколько минут прошло. Ты домой?
Ответить Ванька не успел. Он всё ещё сжимал в руке склодомас (забрал-таки), который теперь выглядел как обычный футляр с кнопками, почти пульт для телевизора. И он вдруг ожил — замигал синим огоньком и запикал, настойчиво и тревожно. Испуганный Ванес от греха подальше бросил его на стол. Мало ли, вдруг не вся магическая сила в нём израсходовалась, ещё взорвётся, чего доброго.
Эпилог первый
Склодомас замолчал и в нём что-то щёлкнуло.
— Да? — произнёс робко несомненно девчоночий голос.
Мальчишки посмотрели друг на друга с тем выражением, подобрать к которому подходящее слово почти невозможно. Меньше всего они ожидали, что склодомас может с ними вдруг заговорить. И ладно бы — по-мужски, этак хрипло, сердито или злобно. А тут — девчонка…
— Что «да»? Ты кто? — спросил Ванька, наклоняясь к суматошно мигающему склодомасу.
— Я?.. М-м-м… Это… Как бы… — замялась девчонка (лет двенадцать, не больше). — Ой, спасибочки вам огромное, что вы мой складничок нашли. Я его случайно по временной координате отправила, честное слово. Всего-то на пару веков, это же ничего, правда?