Стёпка подобрал её, осветил каменные стены, пыльный пол. В стене чернел аккуратный проём, в который вполне мог пройти взрослый человек.
— И никакой это не колодец, — сказал Стёпка. — Повезло нам. А то шлёпнулись бы в какую-нибудь жижу, отмывайся потом… Вот что значит, без подготовки за дело браться. Ну что, двинулись?
Взъерошенный Ванька со страхом косился на тёмный зев проёма и, страдальчески кривясь, тёр ушибленную руку, мол, видишь, какой я теперь раненый, может, не стоит туда ходить, может потом как-нибудь попробуем, когда у меня рука заживёт?..
Стёпка ехидно ухмыльнулся. Все эти малодушные мысли были просто огромными буквами написаны на перепуганной физиономии друга. Похоже, сейчас даже очень большая куча золота не смогла бы подвигнуть Ванеса на продолжение поисков.
И тут вновь донёсся до них тот жуткий переливчатый вой. Он многократно отразился от каменных стен, раздвоился, расстроился и даже расчетверился — и оттого показался ещё более страшным. Какое-то неведомое чудовище сидело там, во мраке и выло от голода, и от его воя слабели ноги и хотелось поскорее выбраться наверх, пока тебя не съели.
Если водятся в замке привидения, почему бы не водиться и каким-нибудь крысам-мутантам или подземным чудовищам. Вот одно из них сейчас и голосило там, во мраке, в глубине пугающего прохода…
И глядя на побледневшие Ванькины веснушки, Стёпка опять почувствовал, что ему по-настоящему страшно, и что они никакой не непобедимый демон, а всего-навсего маленький мальчик, по глупости забравшийся в очень опасное место. К счастью, это быстро прошло. Всё-таки он уже не в первый раз попадал в подобные передряги и волей-неволей научился справляться со своими страхами.
— Слышь, Стёпыч, — сказал Ванька, боком-боком отступая к лестнице. — Знаешь, чего я подумал. Ну его, это золото, к лешему. Ну в самом деле, что я с ним делать-то буду? Давай лучше наверх выбираться, а?
— Знаешь что, Ванес, — сказал тогда Стёпка. — Я когда в тайге в одну такую пещеру случайно забрёл, мне тоже страшно было. И я там совсем один был, если дракончика не считать. И знаешь, как мне там страшно было! И я тогда подумал, что вот бы было здорово, если бы ты был там рядом со мной. Мы бы тогда ничего не боялись и всю бы эту пещеру запросто осмотрели.
— Ну и зачем ты мне это сейчас рассказываешь? — спросил Ванька. А сам всё на отверстие в стене опасливо так посматривал.
— А затем, что вот мы с тобой сейчас вдвоём, и не в тайге, а в замке, в котором полно народу. А ты всё равно боишься и назад меня тянешь. Тоже мне… экскурсант!
— Это потому что у нас оружия никакого нет, — не очень убедительно пояснил Ванька. — С таким зверем голыми руками же не справишься. Вот если бы у меня был меч…
— Зато у меня есть нож, — сказал Стёпка. Он щелкнул рукояткой и показал Ваньке выскочившее лезвие ножа. Эклитану пока обнажать не стал, решил приберечь её на самый крайний случай.
Ванька на нож посмотрел с пренебрежением, хотел что-то ехидное сказать, вроде того, что идти с таким ножом на ужасное чудовище — это просто глупость, но потом вспомнил о своём испуге и благоразумно промолчал.
— Готов? — спросил Стёпка, поднимая повыше самосветку. — Топай за мной и не отставай.
И решительно шагнул под грубовытесанные гранитные своды.
Когда-то здесь видимо текла вода, но теперь ею даже и не пахло. Пахло пылью, плесенью, какой-то вековой затхлостью и унылой злобой. Ванька держался за Стёпкиной спиной и изо всех сил старался не бояться. Даже непонятно было, чего он так этого воя испугался. С непривычки, наверное.
Длинный проход кончался развилкой. И там, где коридоры уходили влево и вправо, на небольшом каменном постаменте мальчишки увидели того, кто издавал испугавшие их жуткие звуки.
Стояла там обычная круглая металлическая клетка, а в клетке сидел самый обычный гном. Злой и взлохмаченный, он свирепо сверкал маленькими глазками, глядя на приближающихся мальчишек, и время от времени удивительно громко для такого небольшого существа выкрикивал что-то бессвязное. Издалека его вопли, усиленные и искажённые изгибами стен, и вправду легко было принять за вой ужасного зверя.