Стёпке стало смешно. Ванька смущённо сопел, переживая, что из-за какого-то мелкого гнома сыграл такого труса и чуть ли не опозорился перед другом.
— Здравствуй, Хамсай, — сказал Стёпка, опускаясь на корточки перед клеткой. — Как сам? Как жизнь? Как здоровье?
Гном в ответ ещё яростнее сверкнул глазками и не нашёлся с ответом. Да и что он мог ответить? Он попался в гномоловку и ничего с этим поделать не мог.
— Тебя ведь Купыря уже поймал, — удивился Ванька. — Я сам видел, как он тебя в клетке нёс.
— Сбежал я от него, — огрызнулся Хамсай. — И ещё раз убегу. Не изловить вам Хамсая, руки у вас коротки.
— Ну да, конечно, — сказал Стёпка. — Это, наверное, мы сейчас в клетке сидим, а не ты. Ты зачем воешь, людей пугаешь?
Хамсай насупился:
— Затем и вою, чтобы кто-нибудь в колодец спустился. Третий день в клети сижу, ни воды, ни еды. Купыря, подлая душа, гномоловку поставил, да и забыл, видно, о ней. А мне здесь теперича помирать прикажете? А ну, хватайте клеть, да несите к чародеям!
— Ишь ты какой прыткий! — сказал Ванька. — Мы тебе тут не носильщики, понял! Сейчас вот уйдём и оставим тебя здесь, будешь тогда знать, как с демонами разговаривать.
— Демоны, — буркнул Хамсай. — Повадились. Управы на вас нет, — он вдруг оживился. — Слышьте, чего скажу. Выпустили бы вы меня отсюдова, ей-слово. Я ить вам ничего плохого… — он смешался, вспомнив, видимо, Стёпкин палец. — Замаялся я тут сидеть. Ослаб. Душой устал. Открыли бы вы, в самом деле, клеть.
— А что ты нам за это дашь? — спросил Ванька, и в его голосе Стёпке послышались те самые интонации, от которых уже напрочь избавился Смакла.
— А чего я вам могу дать, — вздохнул Хамсай. — У меня уже и нету ничего. Всё нажитое и собранное отобрали, — он коротко глянул на Стёпкины карманы, в которых лежали остатки Зебурова золота.
— А ты туда не гляди, — сказал ему Степан. — Это не твоё было золото, а Зебурово. А теперь оно моё. Я его честно получил… И не ухмыляйся. Меня усть-лишайские правители испытывали и признали, что я не вор. Я честно испытание золотом прошёл.
Хамсай в удивлении похлопал глазками, совсем пригорюнился.
Стёпка, тоже вспомнив первую встречу, решил уточнить один давно мучающий его вопрос:
— Хамсай, а зачем ты мне тогда по пальцу киркой своей шарахнул? Я ведь тебе тогда ничего плохого не сделал, мы даже не знакомы были. Или это ты просто из вредности?
Гном виновато шмыгнул носом, нехотя выдавил признание:
— Попросили меня… Очень сильно попросили.
— Кто попросил?
— Никарий. Встречался с ним?
— Встречался, — вздохнул Стёпка. — А зачем ему это было нужно?
— Он мне того не поведал, но я так размыслил, что шибко ему припекло узнать, можно ли демона всерьёз поранить.
— Узнал?
— Узнал, — подтвердил Хамсай. — У кого другого я бы той киркой не токмо палец — руку бы всю оттяпал. Зачарованная она у меня.
Стёпке оставалось только запоздало порадоваться такой своей почти полной неуязвимости. А что, подумаешь — ноготь на пальце почернел. Да и зажило всё быстро. Но он всё равно нахмурился. Потому что вспоминать о той травме было не слишком приятно.
— Ну ты и гад, — сказал он гному. — А если бы ты мне в самом деле палец отрубил?
— Дык не отрубил жеж.
— Огромное тебе за это спасибо. От всей прямо души.
— Не за что, — буркнул гном. — Обращайтеся, коли припечёт. Мы завсегда… энто… помочь могём.
— А сейчас кирка твоя где?
— Нету её со мной.
— Где же ты такой ценный инструмент потерял?
— Не ваше дело, — насупился гном. — Где утерял, там и лежит.
— А кукарекал для чего? Тоже Никарий попросил?
Хамсай неожиданно заулыбался, рот распахнул от уха до уха:
— Энто другое дело. Давнее. Долго рассказывать. Шутю я так.
— Вот и дошутился, — Стёпка звонко щёлкнул ногтем по гномоловке. — Не хочется больше кукарекать?
— Твоя правда, — вновь приуныл гном. — Не до шуток мне ныне. Оголодал и притомился.
— А ты вот что… — предложил Ванька. — А ты скажи нам, где ты своё золото припрятал, тогда мы тебя и выпустим.
— Нету у меня более золота, — отрезал Хамсай.
— Ну и сиди тогда тут, пока не помрёшь, — безжалостно сказал Ванька. — Пошли, Стёпыч, нечего тут с ним рассусоливать.
— Погоди, — Стёпке пришла в голову одна хорошая, как ему показалось, идея. — Знаешь что, Хамсай, мы тебя сейчас выпустим, только ты мне за это слово гномье дашь, что больше не будешь оркландцам помогать и против чародеев шпионить.