— Точно, — признался Стёпка. — Ещё отряд вампиров.
— Тебя по голове в последнее время случайно никто не бил? — поинтересовался Ванька.
— Бил, — не стал отказываться Стёпка. — Как раз здесь, в Предмостье карлик один так треснул, что я даже сознание потерял. Я ему потом нос дверью за это расквасил.
— Всё ясно с вами, благородный сэр, — хихикнул Ванька. — Видно, этот карлик голову-то тебе и повредил малость.
— А пошёл бы ты со мной, Ванька, у тебя бы внутри тоже гузгай пробудился. И стал бы ты всех на свете сильше, как говорит Смакла.
— Чего это за бяка такая в тебе завелась?
— Гузгай, — сказал Стёпка. — Это такой магический двойник, который помогает врагов побеждать.
— А потом ему надоест внутри сидеть и он из тебя вылезет. Прямо из груди. Как Чужой в фильме.
— У тебя тоже гузгай должен быть. Только ты его пробуждать не умеешь.
— Охота была гадов всяких внутри себя пробуждать. Так это ты из-за него такой весь теперь крутой, что здоровых мужиков на поединок вызывать не боишься?
— И из-за него тоже.
— Ладно, — не отставал Ванька. — Допустим, я верю, что ты его почему-то вдруг победил бы. Но с какого перепугу ты на него наехал? Подумаешь, пьяный болван фигню какую-то сболтнул.
— Ты, Ванька, не понимаешь. Эти гады сюда приехали чужое княжество делить, да ещё и насмехаются. Нельзя такое прощать. И вообще, ты демон или кто? Ты что, смог бы вот так утереться, когда на тебя плюют?
— Ну-у… Вообще-то они не на тебя плюнули, — протянул Ванька, глядя на шагающего впереди Боеслава.
— Мы сейчас его телохранители, значит, и на нас тоже.
— Ну, это Всегнев мне тоже не понравился, но как-то это… — Ванька поёжился. — Как-то слишком всерьёз. А ты про кровь не пошутил?
— Ещё чего! Сражались бы до первой раны. А ты, Ванька был бы моим секундантом или как они здесь называются. А если бы меня случайно убили, то тебе пришлось бы выйти против весича вместо меня. Ну, чтобы отомстить.
Ваньку аж перекосило:
— Ты точно сдурел! Ведь я же… Ты же…
— Мы же, ты же, мозги пожиже, — засмеялся Стёпка. — Эх ты, экзепутор!.. Да пошутил я, успокойся. Никто меня не убьёт. И сражаться тебе не придётся. Смотри, мы уже, кажется, пришли.
Боеслав остановился, оглянулся на мальчишек:
— Благодарю тебя ещё раз, Стеслав.
Стёпка отмахнулся:
— Да не за что пока. Я просто не сдержался. У меня почему-то с весичами никак дружбы не получается. Как ни встречусь — обязательно поругаюсь.
Глава шестая,
в которой заканчивается исцеляющий порошок
Над новым мостом через Лишаиху, ещё не потемневшем от времени и непогоды, лениво колыхались двухвостые таёжные стяги, недвусмысленно предупреждая своей серо-багряной расцветкой званых и незваных гостей о том, кто здесь хозяин и с кем в любом случае им придётся иметь дело. На противоположном берегу раскинулся лагерь ополченцев. Там было шумно и людно, там среди шатров и навесов дымились костры, там громко спорили, смеялись и даже, судя по неумолчному звону и лязгу, сходились в дружеских поединках, вновь и вновь пытаясь выяснить, чья сила крепше и чьи мечи острее.
— Боеслав, — сказал Стёпка, поняв, что тянуть больше некуда. — Знаешь, что… Отведи нас, если можно, к твоему отцу.
Княжич остановился, словно на стену наткнулся.
— Отец третий день без памяти лежит, — сказал он, не оборачиваясь. — Не слышит и не отзывается. И вас тоже не услышит.
— Да нам и не надо, чтобы он нас слышал. Просто я тут подумал, что мы, может быть, сумеем ему помочь. Ну, вылечить.
— Чародеи не сумели, — сказал Боеслав. Понятно было, что он уже не верит ни в какую помощь, пусть её даже предлагают самые крутые и бесстрашные демоны.
— То чародеи, а то мы, — Стёпка взял княжича за плечи и повернул к себе. — У меня есть одно очень хорошее лекарство. Один раз оно помогло спасти от смерти раненого дружинника. Чародей отказался, а у меня получилось. Честное слово. А вдруг и твоему отцу поможет.
— Отец не пораненный, на него порчу навели неотвратимую.
— Вот и посмотрим, что за порча. Ноги мы ему, конечно, не отрастим… Да я и не обещаю! — тут же поторопился Стёпка, увидев, как вскинулся княжич. — Но вдруг хоть чуть-чуть, хоть самую малость ему полегче станет. Вдруг он в себя придёт. А?
Ванька пошевелил бровями, но промолчал. Он и тут имел своё — отличное от Стёпкиного — мнение, но после некоторых недавних событий, кажется, принял для себя решение ни в чём другу не перечить. Кажется, этот новый, вернувшийся из тайги Степан, его немного если не пугал, то уж точно озадачивал. Рядом с ним Ванька чувствовал себя младшим братом, это было непривычно и заставляло слегка напрягаться. Был его друг вполне себе обычным школьником, а теперь то на вооружённых весичей с голыми руками набрасывается, то умирающего князя обещает вылечить… Лекарь, понимаешь, самоучка.