Некоторое время, как всегда, стояли молча, улыбаясь одними глазами. Хочется броситься ему на шею, сил нет. Но вместо этого я сказала:
— Это вы, флеболог по вызову?
— Предъявите правую руку, тогда скажу.
Я протянула руку ладонью вверх, и вдруг в нее упало чудесное красное яйцо с золотым узором.
— Воистину воскресе!… — Вот это да! Воцерковился он в этой Германии, что ли?
Мы поцеловались по-православному троекратно, потом он открыл дверку машины с моей стороны. Сюрпризы продолжались. На сиденье лежал небольшой плотный букет из чайных роз на коротких стеблях необыкновенной красоты и в белой кружевной обертке, похожий на свадебный. Я взяла букет, поцеловала одну из роз и села в машину.
— Куда изволите? — Сенцов включил двигатель и, улыбаясь, повернулся ко мне.
Я была не прочь продолжить словесную игру. Мне было весело и как-то счастливо. А мой сюрприз был еще впереди:
— Через подворотню, направо и налево. Кстати, если вы будете продолжать пялиться, да-да, именно пялиться, на мои ноги, вместо того, чтобы следить за дорогой, наша поездка может завершиться весьма трагически.
— Между прочем, в известном смысле, это и мои ноги. Я просто любуюсь своей работой.
Неожиданно из моей сумочки раздался жалобный писк пэйджера.
— Так, нам пишут, с нами делятся, посмотрим,.. ага... пишет нам Степанида из деревни Кочки: «Мама, просто супер, высший класс, как говорит наша бабушка про Киркорова: два метра этой красоты» — это про тебя, между прочим, — похож на Костолевского (не вижу ничего общего), представляешь, я прошла в метре от него, а он, даже не обернулся в мою сторону. Поверь моему опыту, мамуля, таких мужчин очень мало. Надо брать. Целую, доча.
— Так это очаровательное создание с пышной челкой, в белом свитере, короткой юбке и домашних тапочках твоя дочь?
— Ну и ну. А сережки в ушах ты, случайно, не успел подсчитать? Да, надо будет сообщить Стеше, что таких мужчин нет вообще.
— Судя по всему, я прошел испытание и, кажется, весьма успешно? — Сенцов довольно улыбался. — Предполагается что-нибудь еще? Я готов. А, кстати, куда мы едем?
— Харроший вопрос, мы едем в гости к одному нашему знакомому. Здесь налево и прямо. — Он явно был разочарован. Игривая улыбка моментально исчезла, и на его лице появилось выражение: а… вообщевсеравно…
Я наблюдала за ним с деланным спокойствием, на самом деле, испытывая прилив огромной нежности: «хороший мой, не волнуйся»
— Зачем? Разве нам плохо вдвоем?
— Нет, нам хорошо, но у него нам будет еще лучше. Так, теперь вон туда, к тому обшарпанному небоскребу.
— Но... это же мой дом?
— Неужели? Какое совпадение! И где ты, обычно, паркуешься?
Сенцов вцепился в руль. Было в буквальном смысле видно, что он не дышит:
— Не знаю... ну, то есть вон там, возле гастронома.
— Очень удачно. Надо купить «мартини» и чего-нибудь экзотического.
— Не надо. — Наконец выдохнул он, приходя в сознание.
— Почему это не надо?
— Потому что я тоже хотел пригласить тебя в гости к общему знакомому, и, по странному стечению обстоятельств, он тоже живет в этом доме и у него уже есть «мартини».
Но остановил машину, выключил зажигание. Стало тихо. Мы ничего не говорили, зачем? Все было ясно, как простая гамма.
Молча мы вышли из машины, прошли через двор, вошли в подъезд, в лифт.
— Арина, помнишь, ты говорила, что поедешь ко мне только в самом конце? Ты хочешь отпраздновать конец наших отношений?
— Что-то кончается, а что-то начинается, смотря с какой стороны взглянуть.
Господи, что я говорю. Ну что за банальности. Можно подумать, у меня есть какой-то план, какое-то решение что и как будет дальше. Я просто блефую. Я ничего не знаю, ни одну мысль не в состоянии додумать до конца, кроме того, что если он теперь захочет меня поцеловать, я подставлю не руку.
Что было дальше? Мы вошли в квартиру, в прихожей на белой евростене висело огромное старинное зеркало в черной деревянной раме, под ним маленький стеклянный евростолик. Сняв куртку, я поставила на него сумочку, достала расческу, стала медленно расчесывать волосы. Сенцов прислонился к стене позади меня и, не шевелясь, смотрел на меня в зеркало. Было ощущение, что между нами была натянута струна, и она вот-вот запоет или лопнет.