– Эх, жалко нет соли.
– Я могу дать соли, – неожиданно для нее самой вырвалось у Маши.
Служивые вскочили на ноги. Рядовые бросились к винтовкам, остальные схватились за кобуры. Маша вышла из ельника. Мужики пооткрывали рты. Маша сняла со спины ранец, вытащила из своего спального мешка Мишку, деловито достала одеяло, расстелила у костра и положила на него ребенка. Пришедшие в себя ратные люди окружили ее, начались известные оханья – аханья, вопросы «откуда-куда». Лишь один догадался начать не с вопросов, а с приглашения, как он выразился, к столу. Маша достала соль. Все, как один, потянулись к пачке. Маше преподнесли солидный кусок мяса. Она едва сдерживала себя, чтобы не впиться в него всеми зубами. Но унять дрожь в руках не смогла.
– Ну что, мать, проголодалась, видать? – дружелюбно заметил один из новых знакомых, подавая второй кусок. – Ешь, не стесняйся. Продукта этого еще хватит на всех, – он кивнул в сторону туши. – Вот подстрелили блудную коровку. И еще есть полмешка картошки.
Маша никак не реагировала на обращенные к ней разговоры. Она ела, лопала, трескала, уплетала, уписывала и просто пожирала мясо, свежее парное мясо, приготовленное на вертеле. И только когда наелась, осмотрелась вокруг, внимательно разглядывая каждого из сидящих вокруг затухающего костра. Разобралась в воинских званиях командиров – майор и два капитана. Два солдата хорошо различались между собой – один был рябой, другой рыжим. Все еще молча Маша полезла в свой ранец, вытащила оттуда кастрюльку побольше, пачку чая, мешочек с малиновыми листьями, вылила в кастрюльку воду из фляжки, спросила, есть ли поблизости ручей. Получив утвердительный ответ, опорожнила вторую фляжку, поставила кастрюльку на угли. Рябой подбросил хвороста. Обратилась ко всем со словами:
– Спасибо за хлеб-соль в смысле мяса. Я и вправду малость изголодалась. Еще раз спасибо. Ну а теперь отвечу на все ваши вопросы, – и она рассказала о себе, опустив историю с немцем-насильником и встречу с раненым командиром взвода.
Закипела вода в кастрюльке. Маша бросила туда заварки и малиновые листья. Разлили по кружкам. Военные пили чай с явным удовольствием.
– Сюда бы сейчас вареньице или меду, – мечтательно произнес рыжий.
– Я бы не отказался и от сахара вприкуску, – отозвался рябой. – Но пока чай хорош и вприглядку.
Маша снова залезла в ранец, вытащила оттуда маленький кусочек рафинада и протянула солдату со словами:
– Вот немного. Есть у меня еще, но для ребенка, когда он не наедается.
Рябой расплылся в улыбке.
Молча попили чай. В лесу стало совсем темно, хотя небо между елеями еще светилось. Кто-то подбросил в костер хвороста, и вспыхнувшее пламя осветило бородатые лица.
– И куда вы держите путь? – спросила Маша.
– Кто куда, а кто на кудыкину гору, – весело ответил один из капитанов. – Я, например, на Украину, в Одессу. Вот и майор вроде бы присоединяется ко мне. Два наших бойца, – он кивнул на рыжего и рябого, – планируют засесть где-нибудь в глухой деревне и пригреться к каким-нибудь бабенкам. А вот наш артиллерист идет на восток, к своим, – он показал рукой на другого капитана.
– А почему вы идете на Украину. Там же наверняка немцы.
– Потому, что немцы объявили: всех военнослужащих – украинцев, добровольно сдавшихся в плен, отпускают на все четыре стороны. Правда, товарищ майор не украинец, у него только фамилия украинская – Лысенко, но ничего, мы найдем ему невесту и погуляем на его свадьбе.