Северус, конечно, хотел, чтобы Алекс был его протеже, потому, узнав его выбор, расстроился, но все же гордился сыном за его стремление и желание добиться всего самому.
Алекс женился пять лет назад на прекрасной девушке Мелиссе, которая подарила ему девочку, которую он назвал в честь меня. В этом году она родила уже мальчика Дилана.
Так что мы уже стали с Северусом нянчить внуков.
Аннета благодаря всем моим уговором все же сначала практиковалась в Министерстве, а потом заняла должность по иностранными делами в Департаменте.
Она год назад вышла замуж за шведского посла Бенедикта Форсберга. Но с детьми пока они не торопились.
Жизнь в школе не слишком-то изменилась, мы были большой дружной семьей.
Факультет «Дамблдор» пользовался большой популярностью не только в Британии, но и по всему волшебному миру. Нам пришлось еще расширить штат учителей.
Все крутилось и не стояло на месте.
Конечно, мы не молодели, и я стала замечать на голове моего мужа седые пряди, и его вертикальная морщина меж бровей стала глубже. Да, у меня и самой появились морщины на уголках глаз. Для волшебника это не возраст, мы только начинали жить для себя с Северусом. Дети были большими и уже сами создали семьи.
Мне очень нравилось, когда мы все собирались на очередной праздник и наша огромная семья еле помещалась в доме у озера.
Было всегда шумно, весело и по-домашнему. Дети бегали по всему дому, а взрослые даже и не замечали их, каждый находил для себя занятие.
Частенько устраивали посиделки на берегу озера. Детям очень нравилось купаться, да и взрослые не отказывались от этой шалости.
Это все так трогало за живое, мы всегда любовались с Северусом тем, что построили своими руками.
После стольких лет мы не утратили эту безумную страсть друг к другу, и даже было стыдно, но, к моему удивлению, Северус даже сейчас не стеснялся в очередной раз поцеловать меня или ущипнуть за попу в присутствии коллег, друзей и даже детей.
Наши ночи, о Мерлин, были такими же безумными и жаркими.
Как-то лет восемь назад я подслушала разговор Северуса и Алекса.
— Отец, скажи мне, вот найду ли я такую, которая будет любить меня так же, как тебя мама? — спросил Алекс Северуса.
— Алекс, главное, чтобы ты любил ее так же сильно, как и она тебя! — ответил он Алексу.
— Вы столько лет уже вместе. Что заставляет тебя любить маму все сильнее и сильнее? — поинтересовался Алекс.
— Я не знаю, Алекс, ответа на этот вопрос, это просто магия! — улыбнулся Северус. — Она зарождается с каждым разом все сильнее и безумнее, она обволакивает тебя, что ты просто не можешь дышать без нее.
— Знаешь, когда вы с мамой встречаетесь глазами, в них такая страсть, прямо чувствуется этот огонь вокруг вас, — ответил Алекс.
— Алекс, все проверяется годами, тебе ли не знать, чего нам стоило все изменить, — уточнил Северус.
Это разговор меня очень порадовал и я до сих пор не могла забыть его.
Это служило мне своего рода напоминанием о том, что все в наших руках, и мы строим свою жизнь, и только мы сами решаем бороться нам или нет.
Рождество мы проводили у Люциуса, у него на это хватало места, его дом был огромным, так что мы пользовались его добротой и проводили у него почти все рождественские каникулы, да он и не был против.
За эти годы мы все же нашли общий язык друг с другом. Стали очень хорошими коллегами и друзьями.
*
Мы, как всегда, сидели вечером втроем в кабинете Северуса. Люциус сидел в кресле напротив нас, я уселась на колени к Северусу. Мы пили огневиски, беседовали о детях, работе, да и, конечно, куда без политики.
Мы стали частенько так собираться по вечерам, иногда к нам заглядывали Драко с Гермионой, да и Гарри тоже позволял себе частенько посидеть с нами и обсудить, да и посоветоваться насчёт дел Министерства.
Мы выпивали и заводили разговор.
— Люциус, ты когда-нибудь уже остепенишься? — сказала я ему.
— А смысл, вокруг столько красивых девушек! — ответил он мне. — Северус, ты бы тоже не терял времени.
— Люциус, ты не исправим, у меня есть жена, — уточнил Северус.
Северус резко вдруг закашлял и приподнялся, я встала с его колен. Он встал и прошел к окну, его кашель был глухим и протяжным.
— Северус, с тобой все хорошо? — поинтересовался Люциус.
— Наверное, простыл где-то, — ответил он.
— Дорогой, но это не в первый раз, — возмутилась я.
Северус подошел и притянул меня к себе. Он уселся опять на кресло и прошептал:
— Анри, выпью бодроперцовое зелье — и все пройдет, — сказал Северус.
Я прикоснулась к его губам легким поцелуем.
— Я считаю, что девушка должна быть сочной и аппетитной, — вдруг сообщил Люциус и сделал глоток огневиски.
Мы одновременно повернулись в его сторону и удивленно на него посмотрели.
— Чего-то я не замечала рядом с тобой таких девушек, — ответила я.
— Люциус, ты точно извращенец! Говорить мне такое в присутствии моей жены! — возмутился Северус и приобнял меня сильнее.
— Ну, прости, Анри, но мужчине нужны новые впечатления, ведь иногда и мясо надоедает, — возразил Люциус.
— Ты дурак, Люциус! У нас с Анри все в этом отношении хорошо, — фыркнул Северус и поцеловал меня в шею.
— Да, я вижу, что вы уже и меня не стесняетесь, — высказал он. — Ладно, пойду, меня сегодня одна очень красивая мисс ждет.
Люциус попрощался и скрылся за дверью.
Я прильнула к плечу Северуса и погладила его по груди.
— Его нужно женить, — признался Северус.
— Ты думаешь, это поможет? — поинтересовалась я.
— Я устал отмазывать его от Министра, — ответил он.
Северус взял руку и поцеловал мою ладонь. Я приподнялась и коснулась губами его руки, которой он держал мою ладонь. Наши взгляды встретились, и губы соединились в страстном поцелуе.
— Ты бы проверился по поводу кашля, я переживаю, — шепнула я ему.
— Да, я сам об этом думал, нужно в Мунго зайти к Алексу, — ответил он и сильнее поцеловал меня.
Я стала замечать, что его кашель стал сильнее и чаще. Он пил какие-то зелья, но они не помогали.
Однажды я обнаружила кровь на подушке и испугалась. Я схватила ее и побежала в его кабинет.
— Северус, что это? — спросила я и кинула его подушку ему на стол.
Северус встал и скинул подушку со стола, схватил меня за руку и посадил себе на колени.
— Успокойся, — попросил он и обнял меня.
Я смотрела на него, и мне было впервые жизни непонятно и страшно от этого.
— Анри, мне нужно было сказать тебе это давно, но я просто не знал, как ты воспримешь это, — начал он.
— Ты сейчас волнуешься, как я это восприму, но сам не думаешь о своем состоянии, — возмутилась я.
— Выслушай, прошу меня, — попросил он. — Я не говорил тебе, потому что надеялся, что это простой кашель.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась я.
— Анри, эти укусы не проходят бесследно, — сказал Северус и провел пальцем по своим шрамам на шее.
— Но прошло столько лет, Северус, — возмутилась я.
— Значит, что-то сделали не так, и яд не весь вышел из моего тела, — ответил Северус.
— Северус… — прошептала я, и мои глаза затуманились слезами.
— Анри. Маленькая моя, — прошептал он. — Ну, ты чего, любовь моя?
— Северус… Нет, это невозможно! — у меня началась истерика. — Нет, родной! Нет, любимый мой! — билась в истерике я, слезы текли ручьем. — Северус… нет… нет, я не верю!
Он прижал меня к себе и стал целовать мое лицо, губы глаза. Я плакала, я не могла поверить его словам.
— Ну, тише, тише, девочка моя, — успокаивал он меня.
— Северус, но можно что-то сделать, — прохрипела я.
— Конечно, малыш! — ответил он и ладонью вытер мои слезы. — Я найду какое-нибудь зелье, посмотрю в древних фолиантах, мы что-нибудь придумаем, счастье мое.
Я прижалась к нему, плакала, слезы не останавливались, текли по моим щекам.
Я не хотела, не хотела верить этому, я просто не желала слышать и думать об этом.