С правого края дорожки за дельфиниумами росли анютины глазки, вокруг которых, тихонечко и басовито жужжа, роились пчёлы и шмели.
С левого края тропинки рос флокс метельчатый разных расцветок; белые, розовые, лиловые, голубые. Шварц невольно залюбовался ими.
Позади флоксов росли кустики белого и голубого колокольчика карпатского, вкруг цветков которого вились толстые мохнатые шмели.
После работы в саду Шварц и Лизель отправлялись в лес. Мареш брала с собой немного еды, спички, нож и верёвку, а также блокнот и карту.
По дороге девушка останавливалась, для того, чтобы сделать нужные зарисовки. Лизель зарисовывала насекомых, птиц, растения и, иногда, животных.
Гуляли они долго, но прогулки были крайне интересными. Лизель рассказывала о растениях, насекомых и птицах, а Кёнинг шёл рядом, слушая Мареш и искренне удивляясь её познаниям.
Такими богатыми познаниями в области биологии Шварц похвастаться не мог, но зато он знал, как правильно идти по следу, как управлять танком, как стрелять и как чертить необходимые чертежи. Кроме того, немец прекрасно ориентировался по картам.
После прогулки и перекуса в лесу, Кёнинг и Мареш возвращались домой.
Шварц отправлялся в город по делам, а Лизель читала. Иногда девушка могла задремать с книгой в руках. В таком состоянии Кёнинг иногда находил её, но не удивлялся этому. Наоборот, его это крайне сильно умиляло.
После этого Лизель снова рисовала, если она закончила те творения, которые рисовала в первой половине дня. Если они не были завершены, то девушка заканчивала их и принималась за новые картины.
После этой долгой работы Мареш и Кёнинг вместе готовили ужин. Потом они ужинали, мыли посуду и пили чай, обсуждая увиденное и услышанное за этот день.
Затем они мылись, а после играли в шахматы. Иногда выигрывала Лизель, а иногда Шварц.
После этого они ложились спать.
========== Глава 27 ==========
Была ночь. Лизель снился кошмар.
Девушка стояла одна посреди леса. Единственное, что она помнила, это то, что она сбилась с тропинки. Мареш оглядывалась в тщетной попытке найти хоть какой-нибудь ориентир.
В этот момент за её спиной послышался шорох.
Лизель обернулась. Но было слишком поздно.
На неё набросился совершенно безлицый немецкий офицер. Несмотря на активное сопротивление Мареш и её громкие крики, он всё равно повалил её и потащил вглубь леса.
Лизель проснулась от собственного крика.
Девушка села, глядя на стену и сжав в кулаке край одеяла как последнюю надежду на спасение. Мареш мелко трясло от страха.
Шварц мирно спал рядом, не шевелясь.
Лизель, чтобы не разбудить Кёнинга, тихо выскользнула из-под одеяла и в полной тишине прошла на кухню.
Там девушка налила себе немного воды и села у окна, глядя на сад и прислушиваясь.
Было темно и тихо. На безоблачном небе ровным серебристым светом горели звёзды. Где-то в саду тихо стрекотали сверчки. Тихий лёгкий ветер едва качал головки цветов, растущих в саду. Листья яблони у калитки едва шелестели:
- Снова кошмары? – Голос Шварца заставил Мареш вздрогнуть:
- Н-нет. – Лизель повернулась к Кёнингу. – Просто мне не спится.
- Просто я слышал, как ты кричала во сне. – Он подошёл к девушке и мягко приобнял её за плечи. – Ты всегда можешь сказать об этом. Я помогу тебе, чем только смогу. – Шварц мягко поцеловал её в макушку. – Я и так совершил слишком много плохого по отношению к тебе, а бездействие на данный момент будет слишком губительным для тебя.
- И теперь вы хотите таким образом загладить свою вину? – Мареш отпила немного воды. – Вы ни в чём не виноваты. Вас просто научили, что с остальными людьми надо так обходиться. Упрямится – убить, а если слушается, то на каторгу или в публичный дом. То, что вы осознали ошибочность подобного бесчеловечного потребительского отношения к другим нациям говорит о том, что на самом деле вы хороший человек, у которого просто сбили жизненные ориентиры. И это одно из величайших зол войны. Каждый человек считает, что война ужасна по одной причине, но этих причин много. – Лизель отпила ещё немного воды. – К тому же людям действительно сложно остановиться, когда они почуяли запах человеческой крови во время мести окружающему миру. Или, когда их низменные желания и потребности, вырываясь наружу, сразу же удовлетворяются. В такие моменты всегда больше шансов, что в человеке проснётся злое голодное животное, которое больше похоже на бешеную собаку. - Девушка отпила ещё воды. - Мстить миру таким образом за свои неудачи достаточно глупо. Много людей гибнет, много денег бросается на ветер, много ресурсов пропадает зря. Месть не обязательно должна быть кровной как в Средневековье. Сейчас достаточно просто подняться со дна и снести своих недоброжелателей, чтобы отомстить и заодно потешить своё эго. - Мареш вздохнула. - Обычные французские и британские рабочие не были виноваты в том, что какая-то кучка ехидных капиталистов решила загрести себе побольше денег. Советские граждане не виноваты в том, что они социалисты, к тому же не они и не их правительство навязало вам Версальский мирный договор. Румыны не виноваты, что им хотелось избежать или хотя бы минимизировать последствия войны для себя. Мы не швейцары, чтобы пострелять разок для того, чтобы припугнуть и пойти домой. Понимаешь?
- Ты действительно так считаешь? – Шварц с искренним удивлением посмотрел на девушку. – Если бы я был хорошим человеком, то остановился бы сразу и не стал бы издеваться над тобой.
- Но ведь когда вы сломали мне ногу и когда я заболела, вы не издевались надо мной. Даже после того, когда перелом зажил. Вам это ни о чём не говорит?
Кёнинг чуть слышно вздохнул, сев рядом с Лизель и приобняв её:
- Тебе нужно поспать. – Тихо и мягко сказал он, пригладив волосы Мареш. – Уверен, что эти кошмары тебе больше не приснятся. А если и приснятся, то всегда можно проснуться.
Девушка доверчиво и благодарно посмотрела на него. Затем она допила воду, поставила кружку на подоконник, встала и пошла в комнату. Шварц пошёл рядом.
========== Глава 28 ==========
Рано утром Шварц уехал в город, предварительно оставив Лизель записку с просьбой прочитать «Фауста» Гёте.
Когда Мареш проснулась, Кёнинга уже не было. Девушка нашла записку и, немного удивившись подобной просьбе, принялась за чтение.
Первое, что привлекло внимание Лизель, были подчёркнутые слова. Мареш торопливо взяла блокнот и карандаш и принялась выписывать эти слова.
Выписав из «Фауста» всё необходимое и добравшись до последнего форзаца, девушка заметила записку с просьбой прочитать «Евгения Онегина».
Естественно девушка принялась за чтение. Единственное, что в «Онегине» было подчёркнуто, так это небольшой отрывок из письма Онегина.