В конце книги также обнаружилась записка с просьбой прочитать «Ночь перед Рождеством». В этой повести из слов были было подчёркнуто только слово «черевички».
Мареш долго ломала голову над этой загадкой, пока до неё не дошёл её смысл. Лизель быстро встала и побежала в прихожую, где нашла свои выходные туфли прямо посреди прихожей. Заинтригованная до крайности девушка перевернула туфли и потрясла их.
Из левой туфли выпала небольшая записка.
Поставив туфли на место, Лизель взяла записку и торопливо развернула. Там была просьба прочитать «Гордость и предубеждение».
Мареш быстро побежала в кабинет, взяв эту книгу с полки.
Девушка не стала её читать, так как она заметила небольшое уплотнение в конце. Лизель торопливо открыла конец книги и заметила небольшой запечатанный конверт. Мареш торопливо открыла его, затаив дыхание и вытряхнув содержимое на ладонь.
Из конверта выпало небольшое простое золотистое кольцо и сложенная записка.
Лизель сложила книгу и аккуратно развернула записку.
«Tu afara da mine?*» - Говорилось в записке.
Судя по всему, эту записку писал Кёнинг. Это можно было понять не только по почерку, но и по тому, как было составлено это предложение**.
Мареш вздрогнула, выронив записку и густо-густо покраснев. На её глазах появились слёзы. Лизель вздохнула, явно не веря этому. Подозрительность, которую не смогли искоренить даже мирные годы, не дремала.
Между тем Шварц, уже приехавший обратно, стоял в прихожей и прислушивался. Судя по вздоху, девушка нашла эту записку. Но чёрт его знает, как она отреагирует на это. Кёнингу оставалось только надеяться на то, что Лизель не разревётся и не отправит его куда подальше.
С этими мыслями мужчина осторожно вышел из прихожей и тихо прошёл в кабинет.
Мареш стояла у шкафа с книгами, держа в руках записку и улыбаясь. По её алым от смущения щекам катились слёзы, а в глазах читалось что-то похожее на радость и искреннюю благодарность.
Заметив вошедшего Шварца, девушка подняла на него взгляд, торопливо вытерев слёзы тыльной стороной ладони, и кивнула.
Кёнинг оцепенел, густо покраснев от радости и смущения.
Лизель торопливо подошла к нему и доверчиво обняла, уткнувшись носом в плечо и сдавленно зарыдав:
- Te iubesc***. – Сдавленно пролепетала она, прикрыв глаза:
- Ich liebe dich. Nicht Weinen.**** - Тихо сказал ей Шварц, обняв девушку в ответ и мягко поглаживая её по спине.
Мареш сдавлено всхлипнула, подняв доверчивый и благодарный взгляд на Кёнинга:
- Тише, не плачь. Теперь всё будет хорошо. - Он осторожно прижал Лизель к себе чуть крепче. - Тебя больше никто не обидит и не обманет. Тебе больше не придётся бояться и замирать в испуге. - Шварц положил вторую руку на макушку девушки и осторожно пригладил её волосы. Делал он это настолько аккуратно, будто перед ним был не просто живой человек, а фигурка, выполненная из тончайшего стекла, которое могло треснуть от самого минимального нажатия.
Лизель по-детски доверчиво взирала на Кёнинга, прислушиваясь к его обещаниям и невольно начиная им верить.
Шварц невольно заметил это и осторожно положил руки на щёки Мареш:
- Не против? - Спросил он, внимательно глядя в глаза девушки.
Лизель неуверенно кивнула, густо покраснев.
Кёнинг вздохнул и аккуратно, как бы спрашивая разрешения, поцеловал её, прикрыв глаза.
Лизель покраснела ещё гуще, прикрыв глаза и покорно ответив на поцелуй, чуть приподняв голову и чуть расслабившись в объятьях Шварца.
Мужчина мягко отстранился, погладив девушку по щеке:
“Доверяет. Всё-таки я не такой мудак, каким был.” - Подумал он, вздохнув.
Комментарий к Глава 28
*Ты выйти за меня? (рум.)
**В записке Шварц написал неправильно.
Te căsătorești cu mine? - Правильный вариант
*** Я тебя люблю. (рум.)
**** Я люблю тебя. Не плачь. (нем.)
========== Глава 29 ==========
Был тихий и немного прохладный вечер.
Лизель сидела у окна и читала, пребывая в отличном расположении духа.
Во-первых, девушка радовалась тому, что всё было тихо и мирно. Во-вторых, её душу грело осознание того, что после стольких лет у неё наконец-то появится семья и возможность нормально жить.
Лизель тихо вздохнула, заложила книгу закладкой и положила её на тумбочку.
Шварц зашёл в комнату, подошёл к Лизель и мягко приобнял её со спины:
- Как ты себя чувствуешь? – Спросил он, осторожно прижав девушку к себе чуть плотнее:
- Нормально. А вы? – Лизель повернулась к Кёнингу, густо покраснев:
- Вполне неплохо. – Он мягко улыбнулся, потрепав девушку по голове. – Знаешь, а тебе всё-таки идёт моя фамилия.
- Правда?
- Конечно, Лизель Кёнинг. – Шварц аккуратно взял девушку на руки.
Лизель покраснела ещё гуще, аккуратно положив ладонь на голову Кёнинга и начав задумчиво перебирать пальцами его короткие и немного жёстковатые на ощупь волосы.
Шварц замер, с удивлением взглянув на девушку. Она ещё никогда не проявляла подобного выражения симпатии самостоятельно. Кёнинг прекрасно помнил, что каждый раз, когда он целовал или обнимал Лизель, то она в испуге замирала, покоряясь.
Кёнинг прошёл к кровати и сел, также держа девушку на руках.
Лизель доверчиво смотрела на него, явно понимая к чему всё идёт, но не сопротивлялась:
- Я постараюсь быть как можно аккуратней. Договорились? – Шварц положил её на кровать и навис сверху, внимательно глядя в глаза Лизель.
Девушка коротко кивнула, начав робко и аккуратно расстёгивать пуговицы на рубашке Кёнинга.
Шварц, не теряя времени, начал быстро и аккуратно расстёгивать пуговицы на рубашке Лизель, попутно целуя её в шею.
Девушка покорно приподняла голову, чуть выгнувшись и едва прикрыв глаза. Страха практически не было, что радовало и немного удивляло.
Шварц, мягко улыбнувшись, стянул рубашку с хрупкого девичьего тела и, легко справившись с застёжкой, поднял взгляд на Лизель, изучая её реакцию:
«Время идёт, а привычка носить серое нижнее бельё осталась.» - Подумал он.
Девушка густо покраснела, еле сдерживая себя от того, чтобы прикрыть грудь рукой:
- Что-то не так? – Кёнинг обеспокоенно посмотрел на Лизель:
- Всё в порядке. Просто непривычно. – Тихо пролепетала она, положив ладони на щёки Шварц и робко поцеловала его, закрыв глаза.
Мужчина притянул девушку ближе к себе, углубляя поцелуй. Одной рукой он придерживал её голову за затылок, а второй избавлял Лизель от одежды окончательно, попутно высвобождаясь из своей одежды.
Девушка чуть отстранилась, тяжело дыша, и приоткрыла глаза, по-детски доверчиво и влюблённо взирая на Шварца. Этот взгляд дурманил и невольно заставлял забыть обо всём, что было за пределами этой комнаты, притягивая к себе словно трясина.