Отказываться от помощи с одеждой и всем остальным Лета и не подумала – все равно не ориентировалась здесь и не знала, что и откуда можно брать. Теплые зимние штаны и сапоги сменились светло-зелеными операционными брюками и мягкими носками-тапками за считаные секунды – навык быстрого переодевания выработался еще в институтские годы, во время первой практики. Косу Горской убирали под шапочку в четыре руки. И несмотря на то что Летана не хирург и от операционного поля всегда держалась достаточно далеко, мылась она по всем правилам. Одно только отличие: перчатки силовику не только не нужны, но даже мешают.
– Поврежденный светоч, гаснет уже. Паслен еще держит, только это временно и ненадолго, сам не восстановит. Патруль нарвался на что-то серьезное, боевики справились, но много раненых. У нас все хирурги на ногах, там в основном по их профилю, рваные-резаные-укушенные, а этот вот… Его товарищ подобрал, вместе с ним и порталом дернуло. Все, готово!
По-хорошему, Летане вообще не следовало тут присутствовать, все же привлечение посторонних к операции – сомнительный поступок. Но местный главврач к формализму в таких вопросах явно не склонен, весточку послал именно он, а сама Лета тем более не видела причин для отказа.
В операционной было тихо, неподвижно и тревожно. Дежурный хирург, его молодой помощник, анестезиолог и операционная сестра молча стояли в стороне, а главный силовик госпиталя с очень сосредоточенным видом держал ладони на светоче, лежащем на краю операционного стола, и вливал в него собственную энергию, которая уходила словно в решето.
Судя по бледному, в цвет маски, лицу и хмурой глубокой складке между редких бровей, питал пострадавшего он из последних сил. Беглый взгляд Летаны на светоч только подтвердил первое впечатление: в сложном переплетении силовых нитей зияли заметные дыры, и справиться с ними самостоятельно феникс явно не мог. Вообще чудо, что он дожил не только до этого момента, но до попадания в руки Паслену.
Светоч – это то, что остается от феникса на краю гибели, нечто вроде цисты у простейших. В таком состоянии, замкнувшись в энергетическую скорлупу, он способен восстановить повреждения, которые для любого другого живого существа стали бы смертельными, потому этих огненных птиц и считают бессмертными. Теоретически у перевертышей подобного типа это должно работать так же, но у людей такой процесс протекает гораздо медленнее и более энергозатратно – им просто не хватает магии для самостоятельного восстановления. Плюс светоча в том, что феникс может достаточно долго существовать в такой форме и выжить, тогда как за это время другой уже умер бы от ран.
Но все имеет свой предел, вот как сейчас, и светоч феникса не спасал. И Даровой тоже не мог. И у Леты шансы невелики, но… Это не значит, что она не попытается.
– Не вливайте в него силу, пусть сам работает, – обратилась Летана к коллеге. – Вы отвлекаетесь на прокачку, и на остальное не хватает внимания. Изолировать, замкнуть и заставить воплотиться, иначе никак. Светоч вы не заклеите.
Паслен Даровой, опытный силовик лет пятидесяти с небольшим, одарил молодую женщину благодарным усталым взглядом и уступил место рядом со столом. Операционная бригада тоже смотрела с такой надеждой, что Летане стало неловко. Они за всех пациентов так переживают или просто именно этого хорошо знают? Впрочем, чему тут удивляться. Городок небольшой, госпиталь один на четыре ближайших заставы, наверняка все боевики – знакомые.
Светоч теплого янтарного цвета имел форму яйца, слабо светился и на ощупь был гладким и почти холодным. Лишнее подтверждение плачевности его состояния: фениксы горячие, он должен почти обжигать руки и гореть гораздо ярче.
Разобраться в той паутине, которая составляла светоч, Летана даже не пыталась – не с человеческими возможностями. Он сплетен настолько плотно, что даже отточенное постоянной работой с энергетическими структурами восприятие не поможет, как ни старайся. Шутка ли, упаковать взрослого человека в объем примерно головы! И даже если кажется, что ты отчетливо видишь нить и знаешь, как она должна тянуться, пытаться соединить бесполезно, потому что внутри, скорее всего, сложено несколько параллельных потоков; распространенная ошибка даже опытных силовиков.
Заставить поврежденный светоч развернуться тоже нетривиальная задача, но она хотя бы решаема. Отрезать от внешних источников, замкнуть в отдельный кокон, который надо успеть поставить за пару мгновений, да еще и достаточно плотный…
Летана почти успела. Все же опыт в этом деле великая вещь, а подобными коконами она заинтересовалась еще во время учебы и за десять с лишним лет довела схему до совершенства. Одного сейчас не учла: этот конкретный феникс оказался слишком силен и слишком яростно цеплялся за жизнь. Горская просто не успела оборвать нити, связывающие с ней воплощенное заклинание, а потом стало поздно – пациент присосался к ауре целителя клещом. Пришлось срочно изолировать уже саму себя, заключая в новый кокон обоих. От последовавшего за этим скачка потенциала на мгновение потемнело в глазах, Летана выругалась сквозь зубы, но – удержала. И его, и себя, а через мгновение светоч под ее ладонями потерял плотность.