Нет, профессионализм бывшей сокурсницы не вызывал сомнений, Яр верил Бочкину на слово. И действительно хотелось искренне поблагодарить ее за спасение, и он понимал, что обязан ей жизнью, но… Стоило поймать строгий взгляд, и сразу отпадало всякое желание ей улыбаться.
Разглядеть ее потенциал и направление дара вот так, в спокойном состоянии, не получалось, а строить предположения… Силовику не нужно много сил, ему нужна аккуратность и точность, тот же Даровой в сравнении с самим Яром был редкостным слабаком, зато – талантливым. И Яроплет не пытался гадать, какой у Горской оборот, но почему-то не сомневался: что-то копытное. Лань, например. А возможно, и медведица, они тоже бывают такими упертыми занудами.
Одно не укладывалось в голове: как между ними умудрилась образоваться сцепка? Какое уж тут родство душ, привязанность, доверие и симпатия, о которых пишут во всех учебниках! Наверное, дело в том, что он стоял на краю смерти и схватился, как утопающий за соломинку, за ближайшее живое существо.
На краю сознания билась мысль, что, возможно, проблема его нынешнего отношения не в личности Горской – неужто Яр зануд раньше не встречал? Просто наложилось: она, нехорошие подозрения, вынужденное бездействие, стены госпиталя, вызывающие исключительно неприятные воспоминания…
К счастью, Бочкин отлично знал своего беспокойного пациента, поэтому долго задерживать его здесь не стал. Не прошло и получаса вязкой, скучной тишины, когда хирург возник на пороге. Правда, сначала немного растерялся, заметив дремлющего Вольнова – похоже, тот старательно игнорировал сидящую неподалеку женщину. Еще сильнее стало его удивление, когда оказалось, что Яр не спит. Сразу почувствовав появление нового лица, он вскинулся и уставился на Бочкина полным надежды взглядом:
– Ты пришел подарить мне свободу?
– И никакой благодарности за спасенную жизнь! – насмешливо качнул головой врач, взглядом пытаясь спросить у феникса, отчего тот столь неожиданно потерял интерес к привлекательной даме, на которую буквально пару часов назад только положил глаз. Однако тот сделал вид, что любопытства товарища не понимает.
– Я благодарен! Ты не представляешь, как сильно благодарен! А уж как буду благодарен, когда окажусь дома, словами не передать. Я буду самым благодарным…
– Да уймись уже и проваливай, мой самый невыносимый пациент!
Прощание и выписка много времени не заняли. Бочкин даже любезно проводил друга вместе со столичной гостьей к раздевалке для работников, где в целости и сохранности нашлись шуба, пушистый шарф и шапка Горской. Хирург помог женщине одеться, пожал Яру руку и распрощался.
– А где твоя куртка? – не выдержала Лета, когда феникс без усилия толкнул тяжеленную дверь, выходя первым, и придержал, выпуская спутницу.
Ветер успел перемениться, и здесь, на крыльце, стало тише, но обманываться не приходилось: вокруг продолжало свистеть и завывать, небо мрачно хмурилось и сеяло мелкий колючий снег. Да и мороз окреп, дохнул в лицо, попытался пролезть под капюшон и полы длинной шубы.
Причем интересовала его только Лета, Яроплет зимы словно не замечал, разве что жилетку застегнул, но вряд ли это могло помочь от холода.
– Я не мерзну, – пожал он плечами и уверенно двинулся в нужном направлении.
Летана на несколько мгновений замешкалась, недоверчиво разглядывая шагнувшего в буран феникса. Овитый искристо-белым вихрем, он выглядел живым факелом: черное древко и трепещущее слабое рыжее пламя, которое яростно пытался сорвать ветер.
Она слышала, что сильным огневикам не страшен холод, их греет собственная магия, но видеть такое воочию было странно. И тем более понимать, что нечто продолжает согревать Вольнова даже в нынешнем истощенном состоянии. Интересно, дело в сцепке и том, что они сейчас рядом, или эффект сохранится, даже если они окажутся слишком далеко?
Опомнившись, Лета поспешила догнать мужчину. Тому была нипочем не только пурга, но и снег под ногами, шагал феникс легко и уверенно, и это стало куда более значительным поводом для зависти: от метели шуба защищала, а вот оскальзываться на снежной каше ничто не мешало. Летана едва поспевала за Вольновым, который шел не оглядываясь и явно не собирался ждать спутницу, и это не добавило хорошего настроения.