Это было красиво. Чуть теплая гладкая поверхность большого янтарного яйца просела и подалась мягким воском, по операционному столу плеснуло жидкое пламя и стекло вниз, на несколько мгновений очертив птичий силуэт – хвост с парой особенно длинных перьев по бокам, поджатые черные лапы с острыми когтями, распростертые на всю операционную крылья. Обычно ярко-рыжее, а сейчас тускло-багровое – оперение мерцало, словно тлеющие угольки.
Еще мгновение, и покрытая мягкими, нежными на ощупь перьями птичья голова с хищным черным клювом сменилась человеческой, с колючей щетиной на щеках и выбритых висках.
Первым очнулся и шагнул к раненому анестезиолог, через мгновение опомнились остальные. Переместив правую ладонь на шею феникса, Летана отступила в сторону, чтобы не мешать коллегам. Отпускать пациента она не спешила, до конца работы было еще далеко. И пока хирург латал развороченную грудную клетку, собирая осколки ребер и легких, врачу-силовику предстояло заделать дыры в энергетической оболочке, которые никуда не делись. Непонятно, с чем пострадавший столкнулся – в прямом смысле, – но не будь он фениксом, уже умер бы. А так…
Он и сейчас пытался это сделать, но оказался везучей заразой. И живучей. И хорошо, что при переходе в состояние светоча почти все инородные предметы пропадают – не пришлось вынимать из тела обрывки одежды.
Операционная бригада колдовала над раненым без малого четыре часа. Часть силового каркаса пришлось вылепить заново, все выложились досуха, но зато теперь на беглый взгляд пациент казался вполне здоровым. О страшной ране говорил только странный вид татуировки на его торсе. Роскошный стилизованный феникс черного цвета, занимавший всю широкую грудь боевого мага, перекосился и обзавелся неровными проплешинами, на которых ярко розовела чистая молодая кожа. А вот энергетически… Впрочем, Летана не жалела. Все равно других вариантов не было, уж лучше так, чем труп.
За пациентом пришла та же самая медсестра, что встречала Горскую на пороге. Она оказалась способной на левитацию предметов, даже если предмет этот – боевой маг весом под сотню килограммов. Так что врачи с чистой совестью передоверили ей пациента и пошли в предоперационную переодеваться – зевающие, но довольные. Гостью пропустили вперед, а потом заманили в ординаторскую предложением выпить хорошего кофе. Да она и без кофе не отказалась бы, потому что бросать пациента пока не собиралась, и далеко отходить от него – тоже.
Ординаторская в госпитале была небольшой, но очень уютной, вполне в духе всего остального. Три рабочих стола у стены, два больших окна со шкафом между ними, мягкий диван в углу и кофейный столик перед ним.
– Как все прошло? – с беспокойством встретил их Даровой. Но разулыбался еще до того, как услышал ответ, прочитав все по умиротворенным лицам.
Он вообще часто улыбался, и его беспомощно-светлая улыбка вызывала странное смущение, заставляя Лету чувствовать себя набедокурившим ребенком, невольно обидевшим доброго и любимого учителя. Округлый, низкий, с залысинами, аккуратной каштановой бородкой без признаков седины, носом-картошкой и большими добрыми глазами… Такому бы с детьми работать, а не со взрослыми.
– Нормально, – ответил хирург. – Собрали. У нас живилка осталась?
– Была, – без особой уверенности отозвался анестезиолог и пошел к хранильнику проверять.
Летана мысленно взмолилась Творцу, чтобы чудодейственный эликсир действительно нашелся. Живилкой в быту называли эликсир с громким названием «живая вода». Конечно, совсем не такой могущественный, как сказочный прототип, но зато он помогал быстро и без побочных эффектов восстанавливать энергетический резерв, что сейчас пришлось бы очень кстати.
– Леточка, позвольте выказать восхищение! – Даровой проворно сцапал ладонь столичной гостьи и склонился для поцелуя. – Вы настоящая волшебница. Я немного понаблюдал сначала, честно признаться, – восхищен! Никогда не видел столь тонкой работы с энергией. Светан может вами гордиться! Я ему непременно напишу, это изумительно!