– Завидуй молча, – отмахнулся Яр. И отодвинул стул Лете: – Садись, располагайся поудобнее, я сейчас вернусь.
– Властомир, очень рад познакомиться с вами, Летана, – продолжил тот же самый мужчина, обаятельный блондин средних лет, когда Лета уселась, а феникс ушел в сторону еды. – Не успел я вчера утром вернуться, как мне уже все уши прожужжали новостью о том, что у нас гости.
– Мне кажется, я ничего такого не успела натворить, чтобы стать главной новостью, – растерялась Горская.
– Вы приехали, этого более чем достаточно, – заверил Властомир. – Новое лицо на заставе – всегда интересно. Кроме того, вы ходите с патрулями и не доставляете им проблем, а еще спасли Яра. Уверяю, вас еще не скоро тут забудут!
Вернулся Яроплет с бокалами и едой, сел рядом с Летой. Она внутренне подобралась и насторожилась, но перегибать и демонстративно обнимать ее феникс не стал. Более того, быстро отвлек от нее внимание, переключив троих мужчин сначала на обсуждение недавней свары у Черной глотки – Лета уже слышала о ней краем уха и радовалась, что в этот момент находилась не там, – где пограничники попали в переплет и доставили хлопот целителям Каменнопольска. Обошлось без погибших, но двое потеряли ноги.
Потом мужчины опомнились и сообразили, что сегодня праздник и вообще не стоит при даме обсуждать всякое мрачное, и переключились на более легкую тему. Все на те же байки, куда же без них.
Но Лета все равно слушала с интересом. А больше – наблюдала, в первую очередь за Яроплетом. Как он смеется, как шутит, как спорит и ехидничает… И с легкой самоиронией признавала, что против его обаяния у нее с самого начала не было шансов, и это она еще молодец, долго продержалась.
Хороших девочек тянет к плохим парням. Заезженная, пошлая мысль, которую Лета отчаянно ненавидела, но почему-то неизменно оправдывала, раз за разом влюбляясь совсем не в тех, в кого следует.
И вообще, если обернуться назад и сравнить, феникс из них всех самый приличный. Причем даже если не брать в расчет его «начинку», а ограничиться видимым образом. Обаятельный шалопай, дворовый хулиган, колобродящий не от злости или жажды наживы, а просто потому, что некуда деть уйму бурлящей энергии и свободного времени.
С кем-то везло и она расставалась легко, даже вполне дружески. С кем-то… Все рекорды побил прошлый партнер, который оказался редчайшей мразью. Из отношений с ним Лета выдралась буквально чудом и кровью, как зверь из капкана, отгрызший себе лапу. Хитрый, хороший психолог, жестокий и хладнокровный домашний тиран, он никогда не распускал рук, но словом мог ударить так, что не сразу оправишься. Красивый высокий блондин с обаятельной улыбкой. Именно его ей внешне напоминал Остан.
Лету спасла любовь к работе. Что-то он неправильно просчитал, что-то недооценил, но, когда начал давить, чтобы она оставила работу – Лета оставила его. Из какого кошмара вырвалась, она поняла уже гораздо позже, когда слегка отошла от потрясения и оправилась от выгорания, почти кварту прожив в Синем лепестке среди венгов. Ей нравилась культура этих крылатых созданий воздуха, а они, в свою очередь, с большим пиететом относились к гостье, второй ипостасью которой была ирия – местная птица счастья.
И Яр, наверное, сам до конца не понимал, насколько точно высказался на ее счет, говоря о лжи и радости в ее жизни. Летана действительно врала, про семью – тоже. Нет, она поддерживала с родственниками спокойные, ровные отношения, с братьями даже не лишенные теплоты, и в светских кругах второй брак и вторую семью Горского считали идеальной. Никаких скандалов, порядочные родители, достойные дети…
На банальную драматическую историю детства, не считая предательства родной матери, Летана пожаловаться не могла. Мачеха оказалась неплохой женщиной, никогда не обижала и не упрекала Летану, относилась к ней с искренним сочувствием и участием. «Бедная девочка, которой каждый день приходится бороться с такой ужасной наследственностью», – как-то так мачеха формулировала свое отношение. Не в попытке уколоть, Лета прекрасно это знала, потому что сердилась та скорее на собственного мужа, который не смог подобрать для девочки нормальную мать, а пал жертвой пустого обаяния ирии.
Проблема в том, что мачеха по природе своей была очень спокойной, сдержанной и эмоционально холодной особой, которая просто не умела делиться душевным теплом. Просто не понимала, как это делается, кому и зачем это надо. В рамках этикета она чувствовала себя легко и уверенно, словно рыба в воде. Как и отец. Лета гадала, как отец умудрился связаться с ее матерью, но не спрашивала его даже в детстве: не простила матери предательства.