И в остальном все шло как обычно. Горы, скалы, снег и – твари. Лета уже начала привыкать к тому, что пограничники – почти все, не только феникс, – относятся к ним с изрядной долей азарта. Вдохновенно мерились, кто и кого завалил, на чьем счету больше тех или иных существ, спорили о наиболее эффективных тактиках. Этому способствовала и материальная заинтересованность: за более-менее целую и ценную добычу всему отряду полагалось дополнительное вознаграждение, так что работал народ охотно.
До Черной глотки, находившейся во второй половине пути, отряд добрался в полном составе и почти целым, хотя и слегка потрепанным. Кого-то задело магией, кого-то – шипами и когтями, но раны были мелкими и с ними прекрасно справился отрядный целитель. А поврежденную верхнюю одежду пограничники наскоро латали сами: на живую нитку, через край, до красоты ли в таких условиях! Не сниматься же с маршрута из-за порванного рукава, а ходить с дырой – и неудобно, и холодно.
Разлом здесь мало отличался от Разлома на остальном протяжении. Лету и поначалу этот вид не слишком впечатлил, а сейчас вовсе примелькался и казался скучным. Просто широкое ущелье с клубами густого тумана внизу. Противоположный край его порой скрывался за тем же туманом, вздымающимся волнами, порой проступал сквозь дымку – такие же горы, что и здесь. Пару раз Лета даже видела на той стороне людей – наверное, тоже пограничников, только из числа некромантов.
Обманчивая близость. Когда Разлом только появился и более-менее наладился мир между соседними лепестками, предпринимались попытки перекинуть через ущелье мост, только ничем хорошим ни одна из них не закончилась. Все проглатывал туман. Иногда быстро, вздымаясь волнами. Иногда успевали начать строительство, иногда даже завершить – например, канатную дорогу. Инженеры надеялись, что если протянуть ее достаточно высоко, это поможет избежать последствий, и поначалу все шло нормально. Поставили опоры, натянули тросы, запустили пробные кабинки, которые дошли до противоположного конца. Но туман сожрал первую же кабинку, в которую сели люди. Вспучился, вздыбился стеной – и кабинка просто исчезла вместе с куском троса. На этом эксперименты свернули. Бывали везунчики, которые умудрялись переправиться по веревкам, даже ловили таких контрабандистов, но везение это длилось недолго.
С порталами тоже не получалось ничего хорошего. Перенос в пределах прямой видимости был самой простой из задач перемещения, посильной многим, но не здесь. Человек просто входил в портал – и не выходил из него. Над Разломом не летали даже птицы.
Впрочем, возможно, они боялись не тумана, а того, что он порождал, потому что летучих тварей тоже хватало. И это прекрасно объясняло, почему разведкой с воздуха при наличии того же феникса пограничники не пользовались: слишком рискованно. В воздухе он здорово уступал зубастым и когтистым тварям, привычным к ведению воздушного боя и гораздо лучше к нему приспособленным.
К Черной глотке некоторое время шли по достаточно узкому, около полусотни метров, неровному скалистому балкону между Разломом слева и почти отвесной стеной основного хребта справа. Ветер сильно бил в спину, обнажая камни и наметая позади них кучи колючего, мелкого снега. Еще и небо затянуло низкими хмурыми облаками, которые начали сеять редкие снежинки, и это добавляло и без того унылому пейзажу новых мрачных красок. Мороз ослаб, но это совсем не радовало и почти не ощущалось из-за ледяных порывов.
Вдоль Разлома шли осторожно, а пост заметили издалека: на этом берегу Черной глотки, в углу между ней и Разломом, возвышался сравнительно невысокий, метров пятнадцати, не то скалистый выступ, не то упавший откуда-то сверху обломок, и пограничники удобно устроились на его макушке. Командир отряда и заметивший их дежурный махнули друг другу руками, подавая сигнал о том, что у обоих отрядов все в порядке.
Тропа шла между стеной и этим обломком, и в узкой щели, в которой едва могли разойтись рядом два человека, Лету едва не снесло порывом – тут ветер в прямом смысле сбивал с ног. К счастью, Яроплет оказался настороже и успел подхватить спутницу за талию.
– Здесь всегда так? – сквозь свист и вой спросила Летана.
– При таком направлении ветра – да, – отозвался феникс.
Они вышли к Глотке почти у самого конца этой глубокой, но не очень длинной трещины, и прямого пути дальше не было: тропа ныряла вправо, в узкое ущелье между стенами хребта, и некоторое время шла параллельно трещине, которая отделяла ближний, пригодный для перемещений, берег от противоположного, где скала поднималась отвесно вверх, оставляя у подножия лишь небольшой пятачок. Над ним виднелся прикрытый козырьком балкон, кажущийся с такого расстояния совсем крошечным, где тоже дежурили люди.