А Лета просто не помнила, как можно активировать свернутые чары, не держа их в руках, и судорожно расстегивала воротник, и шарф, и… зачем она, демон побери, надела столько одежды?!
Она вскрикнула, когда толстое щупальце обрушилось на плечо феникса, опрокидывая его на камни. Попыталось схватить – но светоч выскользнул и покатился к краю Разлома.
Лета чудом успела упасть на камни и подхватить его. Не на самом краю, но по спине пробрало холодом от мысли, что еще немного, и…
Бережно прижимая к себе горячий и скользкий светоч, Лета лихорадочно боролась с одеждой. Цепочка, как назло, уворачивалась от пальцев, и от страха и обиды хотелось рвануть ее со злостью, но – приходилось сдерживаться. Порвется цепочка, и они лишатся единственного шанса на спасение.
Наконец камешек свернутого портала попал под руку, но за мгновение до того, как его активировать, Лета заметила в метре от себя рюкзак. И подхватила его на плечо.
Щупальце падало сверху странно медленно, лениво. Летана сжала бусину и – зажмурилась. Словно это могло помочь остановить падающую сверху смерть.
Когда в лицо дохнуло теплом, она не сразу поняла, что все страшное уже закончилось. Очнулась, только когда ее окликнул знакомый голос:
– Летана? Вы?! Что случилось?
Сжавшись и заслоняя светоч собой, она сидела на коленях посреди пустой комнаты, где не было ничего, кроме белого каменного круга на полу и нескольких каталок вдоль стен. На одной из них устроился с книгой уже виденный ею доктор Хладан Бочкин, на другой – дремала, накрытая халатом, молодая женщина – медсестра.
– Я… – пробормотала Лета, растерянно оглядываясь. С плеча на локоть съехал рюкзак, дернул за руку, едва не заставив выронить ценную ношу. – Вот! – опомнилась она, протягивая светоч хирургу. – Его ударило сильно. Плечо, и…
– Откачаю и сам убью, – вздохнул в ответ хирург. Спрыгнул с койки, в один шаг подошел, коснулся запястьем светоча – и лицо его заметно разгладилось. – Белика! – подошел он к медсестре, потряс за плечо. – Беля! Я пошел готовиться, зови дежурную бригаду в первую операционную. И сама тут бди, мало ли кого еще принесет.
Медсестра осоловело моргнула пару раз, затем кивнула, встряхнулась и тоже спрыгнула с койки.
А через пару мгновений Лету захватила суета. Светоч у нее забрали и унесли, и пришлось приложить волевое усилие, чтобы этому не сопротивляться. Какой-то незнакомый худощавый мужчина принялся дотошно расспрашивать, какова вероятность новых раненых, с кем столкнулся патруль?
Лета же могла только что-то неуверенно бормотать в ответ. Тварь она опознала, но проанализировать ход боя… Что она там вообще видела, за спиной феникса?! Да и не смотрела – было слишком страшно. Она вообще пробовала зажмуриться, но так стало еще страшнее. Умом Горская понимала, что прошло от силы несколько минут, но сейчас этот бой виделся бесконечным.
Потом на мужчину рявкнула какая-то строгая немолодая женщина и потребовала оставить пострадавшую в покое. Лета не сразу поняла, что «пострадавшая в шоке» – это она. Пока эти двое препирались, прибежал Паслен Даровой и, отмахнувшись от всех, увел Горскую к себе в кабинет.
К этому моменту нервное напряжение начало понемногу отпускать, но скатиться в истерику Лета не успела: ей выдали успокоительное зелье и горячий сладкий чай с печеньями, а еще дали возможность стянуть слишком теплый для прогретого помещения комбинезон, поделились легкими больничными тапочками и халатом. От этого неожиданно стало легче и спокойнее.
Паслен хотел отправить Лету в свободную палату отдыхать, но та воспротивилась. Уж точно не раньше, чем выяснится, что с Вольновым.
Летана была благодарна Даровому за то, что он не стал высказывать свои предположения по поводу ее волнения за феникса, и вдвойне благодарна за предложенную нейтральную тему для разговора: он принялся расспрашивать, как успехи с измерениями. Эти вопросы тоже вызывали неприятные ассоциации, потому что в опасной ситуации они с Яром оказались именно из-за ее исследований, но все равно рассуждать на привычную тему было спокойней, чем молча нервничать в одиночестве.
Бочкин, по ее ощущениям, явился слишком быстро. Лета не видела, насколько сильно пострадал феникс, но испуганно подскочила с места:
– Он…
– Все нормально, успокойтесь, – улыбнулся хирург и уселся на диван. Паслен засуетился и принялся наливать для него чай. – Собрали мы феникса. В прошлый раз ему гораздо сильнее досталось, а сейчас обычная ситуация. Правую руку придется декаду поберечь, так что от полевых выходов я его отстраню в любом качестве. Но это я и Золотову, и Добрину скажу, чтобы не вздумали его куда-то отпускать, а то точно добегается. Надоел он мне, хочется хотя бы кварту пожить, не видя его в госпитале.