В старом путеводителе о Мезени сказано: «Особенность города — близость «ада». Этим страшным словом называлась обступившая город безжизненная тундра. Если и существовало когда-то это название, то давно забыто и теперь никем не употребляется. Удивительно только, как сразу она начинается за крайними домами. Дотоле росла трава, в огородах — картофель, и вдруг за канавой — ровное бурое пространство с низким горизонтом. Ходят вдали люди, собирают на кочках ягоды. Ничего пугающего: тундра как тундра.
Обычной жизнью небольшого северного городка живет сегодняшняя Мезень. В городе нет промышленных предприятий, кроме местной промышленности. Здесь животноводческий совхоз, отчасти сохраняется сельский колорит жизни. Промышленность — в Каменке, поселке за рекой, в восьми километрах ниже. Там лесопильный завод и порт.
Мезень и Каменка взаимно дополняют друг друга. Мезень — административный центр района, Каменка — его промышленный центр. Здесь вокруг лесозавода, существующего уже более ста лет, вырос рабочий поселок, по численности жителей не уступающий райцентру.
Чтобы попасть в Каменку, надо сначала проехать лугом на перевоз. Снова встречает нас Мезень. Вот тут она широка! Вода пошла на убыль, спешит перевозной катерок обернуться туда-сюда. Здесь вся жизнь связана с водой: переправа пассажиров, разгрузочно-погрузочные работы в порту, приход и уход морских судов. Широка и могуча Мезень в полную воду. Приливы здесь высокие, вода идет стремительно, напор ее такой силы, что, бывает, сносит наплавные дамбы. Вечно взбаламучена, глинистого цвета, вода в устье реки и засолена в прилив. Торопятся речники и моряки, чтобы «не упустить» воду, не остаться на «сухой воде». «Сухая вода» — в буквальном смысле термин нелепый, но он становится понятным, когда увидишь Мезень в отлив: река сузилась, сжалась, обнажились грязевые «кошки». Издали обсохший в отлив участок блестит, как вода, а воды-то и нет — сухая вода!
Каменка выстроилась над речным простором на высоком берегу. Под берегом — запани, эстакады, пристани, лодки. Суда стоят на рейде на ямах, где воды хватает и в отлив. От пристани в гору ведет лесенка. Наверху деревянная набережная с перилами, аллейка корявых берез. Рядом корпуса цехов лесозавода, возвышается труба ТЭЦ — примета промышленного предприятия. Дальше, за мостом через речку Каменку, начинается поселок. В нем все деревянное — двухэтажные жилые дома, мостовые, тротуары. У него чистый, опрятный вид. Висят надписи, напоминающие, что курить на территории поселка строго воспрещается.
В Каменке оживленная, деятельная жизнь, ощутима здесь близость моря. Стоит она как на острове: между рекой с одной стороны и тундрой с другой. Сразу за поселком, за картофельными огородиками на перегнивших опилках, начинаются болота, кустарники, сосновые колки. Поэтому, как и у островитян, основное сообщение — водой, лодки у всех есть. Живут здесь крепкие северяне, выходцы из мезенских деревень.
Я в ожидании «Татарии» курсирую между Мезенью и Каменкой. Меня уже приметили ребята-штурманы с перевозного катера, два Саши, и предлагают:
— Чем взад-вперед ездить, перебирайтесь к нам в каюту.
И напоследок живу я на речном дебаркадере. Невелико судоходство на Мезени: приходит и уходит «деревенский» катер, отправляются вверх баржи. Разные люди встречаются: студенты стройотрядов, рыбаки Гослова из Краснощелья, портовики. Дважды в сутки заживает (прибывает) и кротчает (убывает) вода. Чередуются приливы и отливы, сменяются суда на рейде, приходят и уходят лесовозы. И вот появляется на рейде «Татария», совершающая пассажирские рейсы между Архангельском и Мезенью. Остается последний, самый короткий отрезок пути по реке — от дебаркадера до борта теплохода. Еще недавно, в минуты уныния, конец пути представлялся радостным, а теперь, как всегда, грустно. Уже стою я в рубке катера с двумя Сашами, а в упор на меня с опустевшего дебаркадера смотрит черно-белый остроухий пес, который привязался ко мне неведомо почему и всюду сопровождал по Каменке, сидит и смотрит умно, только сказать не может: «Уезжаешь?..»