– Мэри, – завопила она, – поднимайся сюда. – Когда девочка пришла в башню, Кристина спросила, не хотелось бы ей сыграть с нею в одну очень особенную игру. – Называется «Прощаю тебя за все твои грехи», – сказала Кристина. – Только тебе нужно снять платье.
– Будет интересно? – спросила Мэри.
– Мы в нее играем не ради интереса, а потому что играть в нее необходимо.
– Ладно, – ответила Мэри, – я с тобой поиграю. – Она сняла платье, и Кристина надела Мэри на голову старый джутовый мешок. В джуте она вырезала две дырочки, чтоб Мэри могла смотреть, а на поясе ей завязала веревку.
– Пойдем, – сказала Кристина, – и тебе отпустят все твои грехи. Повторяй сама себе: «Пускай Господь простит мне все мои грехи».
Вместе с Мэри поспешила она вниз по лестнице, а затем по лужайке к леску. Кристина пока еще толком не знала, что намерена делать, но была очень сильно взбудоражена. Они подошли к ручейку, бежавшему по лесной опушке. Берега у него были мягкими и грязными.
– Подойди к воде, – сказала Кристина, – думаю, вот как мы смоем с тебя грехи. Тебе надо встать в грязь.
– Возле грязи?
– В саму грязь. Горек ли грех у тебя во рту? Должен быть горек.
– Да, – неуверенно ответила Мэри.
– Тогда ты же хочешь быть чиста и беспорочна, как цветочек, правда?
Мэри не ответила.
– Если не ляжешь в грязь и не дашь мне обложить всю тебя грязью, а потом не вымоешься в ручье, останешься навеки проклята. Хочешь быть навеки проклята? Решать нужно сейчас же.
Под своим черным клобуком Мэри стояла, не произнося ни слова. Кристина толкнула ее наземь и принялась обмазывать мешковину грязью.
– Грязь холодная, – пожаловалась Мэри.
– Зато адское пламя жаркое, – сказала Кристина. – Если дашь мне доделать – не отправишься в ад.
– Только ты недолго, – сказала Мэри.
Кристина была очень взволнована. Глаза у нее сверкали. Она лепила на Мэри все больше и больше грязи, а потом сказала ей:
– Теперь ты готова очиститься в водах.
– Ох, прошу тебя, нет, только не в воду – я ненавижу в воду заходить. Я боюсь воды.
– Забудь обо всем, чего боишься. Бог смотрит сейчас за тобой, и Он тебе пока что не сочувствует.
Она подняла Мэри с земли и вошла в ручей с нею на руках. Свои туфли и чулки снять она забыла. Платье у нее все было в грязи. Затем она погрузила в воду тело Мэри. Та смотрела на нее через дыры в джуте. Ей не пришло в голову сопротивляться.
– Трех минут хватит, – сказала Кристина. – Я немножко за тебя помолюсь.
– Ой, не надо, – взмолилась Мэри.
– Конечно, надо, – произнесла Кристина, подняв к небу взгляд. – Милый Боженька, – проговорила она, – сделай эту девочку Мэри такой же чистой, как Сын Твой Иисус. Смой с нее грехи так, как вода сейчас смывает с нее грязь. Этот черный мешок доказывает тебе, что она считает себя грешницей.
– Ой, хватит, – прошептала Мэри. – Он тебя слышит, даже если ты про себя говоришь. А ты так орешь.
– Три минуты, кажется, прошло, – сказала Кристина. – Пойдем, дорогая, теперь можно встать.
– Побежали к дому, – сказала Мэри. – Я до смерти замерзла.
Они побежали к дому и по задней лестнице, что вела в башню. В комнате башни было жарко, потому что там не отпирали окон. Кристине вдруг стало очень скверно.
– Ступай, – сказала она Мэри, – иди в ванну и смой с себя все. Я буду рисовать. – Ей было очень не по себе. «Все кончено, – сказала себе она, – наигрались. Велю Мэри идти домой, когда вытрется. Дам ей с собой цветных карандашей».
Мэри вернулась из ванны, завернувшись в полотенце. Она еще дрожала. Волосы у нее были мокрыми и прямыми. Лицо выглядело меньше, чем обычно.
Кристина отвернулась от нее.
– Игра закончена, – сказала она, – всего несколько минут – тебе уже пора высохнуть – я пошла отсюда. – И она удалилась из комнаты, а Мэри осталась, туже укутывая себе плечи полотенцем.
Взрослой женщиной мисс Гёринг нравилась не больше, чем ребенком. Теперь жила она у себя под Нью-Йорком со своей приживалкой мисс Гэмелон.
Тремя месяцами ранее мисс Гёринг сидела в гостиной, разглядывая безлистные деревья снаружи, и тут горничная объявила гостя.
– Господин или дама? – поинтересовалась мисс Гёринг.
– Дама.
– Проси немедленно, – сказала мисс Гёринг.
Горничная вернулась в сопровождении посетительницы. Мисс Гёринг поднялась с места.
– Здравствуйте, – произнесла она. – Полагаю, что до сего мига я в глаза вас не видела, но будьте добры, садитесь.
Гостья была низкоросла и коренаста, с виду – под или чуть за сорок. Носила она темное и немодное, и если б не большие серые глаза, лицо ее осталось бы во всяком случае непримечательным.