Аристократ робко закивал, схватил отца за руку и бросился на свежий воздух. Диодор вымыл руки и разложил на столе чистые инструменты. Он продолжал рассуждать, обращаясь то ли к Продику, то ли в пространство:
— Если бы люди держали себя в чистоте и не брали деньги в рот, болезней стало бы куда меньше. Но так уж мы устроены; на играх любуемся безупречными телами, а сами расхаживаем по городу, покрытые болячками и струпьями. Мы создаем прекрасные статуи и храмы, а живем и работаем в грязи, по улицам нельзя пройти, прилавки торговцев воняют, мы испражняемся, где нам приспичит, и пасем свиней рядом с собственным жилищем. Неудивительно, что кругом столько больных людей. — Он вымыл руки и повернулся к софисту. — Присаживайся. Что-то я тебя раньше не видел. Ты чужеземец?
Софист осторожно пристроился на краешке ивового стула.
— Я с Кеоса, что в Кикладском архипелаге.
— С Кеоса? Неужто моя дурная слава докатилась в такую даль?
— Меня прислал Аристофан.
— Понятно! Что ж, посмотрим, что нам с тобой делать. — Он бесцеремонно заставил Продика открыть рот и бегло осмотрел его зубы. — Так-так! Похоже, для меня есть небольшая работенка!
— В чем дело? — запаниковал Продик.
Зуб, который раскачивал лекарь, и вправду побаливал, но софист старался не обращать на него внимания.
— Вот этот гнилой. Надо его удалить. Больно? — Он нажал посильнее, и Продик вжался в спинку стула. — Ну конечно, больно. Кроме того, у тебя воспаленное горло. Ну-ка, выпей.
Софист недоверчиво понюхал странное землисто-серое питье. Запах был едкий и неприятный. Перепуганный Продик спросил у зубодера, давал ли тот клятву Гиппократа[91] не травить своих пациентов, но Диодор только рассмеялся:
— Это горчичный сок. Помогает от боли в горле и воспаления. Глотать не обязательно. Прополощи и выплюнь.
Софист неохотно сделал маленький глоток, немного прополоскал для вида и выплюнул в миску, где еще не успела свернуться кровь его предшественника.
— Так или иначе, — твердо сказал Продик, — я подожду несколько дней, прежде чем его удалять.
— Зачем? Давай решим твою проблему сразу, уж если ты здесь.
— Вообще-то я пришел только показаться. Чтобы расстаться с одним из них, понадобится время. Мне нужно приготовиться к этому испытанию, понимаешь?
Диодор недоуменно почесал в затылке:
— Ты необычный пациент. Как тебя зовут?
— Продик.
— Софист Продик?
— Он самый.
Диодор отступил на шаг и внимательно осмотрел своего гостя сверху вниз:
— Боги! Вот так история! — воскликнул он в радостном возбуждении. — Я о тебе так много слышал. Ты был другом Протагора. Другом и учеником. Великий Протагор… Это его Еврипид назвал «любимым соловьем муз», — и с придыханием процитировал: — «Славного мужа сокрушили вы, данайцы, великого мудреца, соловья муз».
— Соловей муз, — задумчиво повторил Продик. — Это прекрасно.
Диодор прикрыл глаза, отдавшись светлым воспоминаниям.
— Что и говорить, Протагор был величайший мудрец. Я всегда мечтал походить на него, стать, как он, Орфеем красноречия. Среди софистов Протагору равных не было. Тот, кому довелось его слушать, не забудет этого никогда. А я слушал его не раз. Я даже хотел стать его учеником, но у меня не было денег. «Не беспокойся, — сказал тогда Протагор. — Заплатишь, когда выиграешь первое дело». Я обещал. И он обучил меня всему: и праву, и риторике, и искусству убеждения.
— Почему же ты не стал софистом? Получается, наука пошла не впрок.
— Пожалуй. Просто мой дядя, умирая, оставил мне эту больницу, я стал вырывать зубы и забросил право.
— Протагор был бы разочарован.
— Возможно — он потратил на меня немало времени. И все же искусство софиста мне пригодилось, когда пришлось драться в суде против двух обвинителей. Я сумел защитить себя сам.
— Это замечательно. Но я слышал, тебе довелось предстать перед судом по обвинению самого Протагора.
— Все очень просто: по его словам, я задолжал плату за обучение. Узнав, что я хорошо зарабатываю на зубах, он пришел ко мне и заявил: «Ты мне должен, приятель». Я ответил, что ничего ему не должен: по договору, я заплатил бы, если бы выиграл свое первое дело, а оно так и не состоялось. Тогда Протагор сказал, что идет в суд и мне придется платить в любом случае. Я спросил, как это может быть. И он ответил: «Если ты проиграешь, суд обяжет тебя заплатить, а если выиграешь — заплатишь, потому что обещал».
Оба дружно посмеялись над забавным парадоксом.
91
Гиппократ (460–377 до н. э.) — греческий врач, предполагаемый автор «Клятвы врачевателя». В ней сформулированы основные принципы, которыми должен руководствоваться медик.