Продик из последних сил пытался разорвать пелену опасного дурмана. Он боялся любви, стыдился своего старческого тела с морщинистой желтой кожей. Продик давно ощущал себя пленником собственного уродства, а к старости это чувство стало особенно острым. Ласки гетеры становились все смелее, но софист не мог отрешиться от реальности, не мог позабыть о своем жалком теле.
Губы гетеры впились в его губы, змеиный язычок проник ему в рот и облизывал нёбо, а настойчивая рука продолжала сжимать и гладить набухающий член. Потом Необула уселась на Продика верхом и принялась тереться о живот старика своими чреслами, изгибаясь и касаясь грудью его лица. Продик попытался оттолкнуть гетеру, но силы оставили его, кровь хлынула к голове. Женщина стала раскачиваться, сначала медленно, осторожно нащупывая путь, потом все быстрее и быстрее, она извивалась, скользила вверх-вниз, то позволяя Продику погрузиться в самую глубину своего тела, то вновь отдаляясь; сначала софист издавал слабые стоны, потом затих и лежал, как мертвый, словно кусок старого мяса, годный лишь на то, чтобы доставить наслаждение молодой плоти.
Продик не шевелился, почти не дышал, из последних сил сопротивляясь страшной тяжести, сдавившей грудь. Никогда прежде он не знал подобного унижения. Женщина не позволяла софисту отвечать на свои бешеные ласки, забавляясь с ним, как с игрушкой. Необула наслаждалась беспомощностью старика, купалась в его унижении, упивалась своей победой.
ГЛАВА XXVII
Показания Необулы помогли Продику выбраться на верный путь. Софист ни на миг не поверил в виновность Аспазии, но проницательность и хладнокровие гетеры заслуживали всяческих похвал. Каждый аргумент Необулы казался безупречным сам по себе, а вместе они выстроились в удивительно стройную и правдивую схему. Поистине, софистика была не мужским делом! И софисту не стоило доверять другому софисту.
Необула сумела разгадать природу чувств, которые Продик питал к Аспазии, и сумела затмить его разум. Но и чары сирены не заставили бы софиста поверить, что его любимая способна убить человека.
Предстояло найти ответ на главный вопрос: зачем Необуле понадобилось направлять его по ложному следу. А что если убийцей была сама гетера? Одно было совершенно ясно: Необула хотела свести счеты со своей хозяйкой.
Поразмыслив, Продик все же вписал имя гетеры в список главных подозреваемых. Остальных он уже успел вычеркнуть.
Горькая обида, которая много лет росла в его душе, Увяла, словно цветок при первом дуновении весны; Про-Дик больше не держал зла на женщину, отвергшую когда-то его любовь. Под полуденным солнцем, вдыхая расплавленный, словно камедь, воздух, софист поклялся никогда больше не идти на поводу у плоти, пусть хоть сама нагая Афродита предстанет перед ним во всей красе. Аспазия отсыпалась после тяжелой ночи. Поздним вечером, под желтой луной, подле увитого плющом колодца, когда вокруг разливался аромат жасмина, она казалась Продику прелестным призраком, тенью давно минувших времен, и от звука ее голоса по всему телу пробегала дрожь. Они болтали и смеялись, вспоминая былые дни, как положено старым друзьям. Ее глаза ловили его взгляд, ее рука лежала в его руке. Впервые в жизни софист был по-настоящему счастлив и мечтал лишь о том, чтобы счастье продлилось вечно.
Аспазия понимала, что творится с Продиком, куда лучше, чем он сам. Софист слишком долго жил один, слишком сильно дорожил своей свободой, чтобы менять привычки на старости лет. Но природа недаром наделила Аспазию даром читать в мужских сердцах, а Продик, лучше других умевший притворяться и скрывать свои чувства, все же оставался мужчиной.
Аспазия решила посетить храм Аполлона в Дельфах, чтобы узнать о будущем. Она не была у оракула больше десяти лет. Путь в Дельфы была неблизкий, и Продику пришлось прожить в одиночестве почти неделю. Аспазия вернулась задумчивая и грустная. Переодевшись в черную кимберию, она подсела к софисту, чтобы рассказать о путешествии. К храму вела извилистая горная тропа, и утомленная тяжелой дорогой босая путница переступила его порог с последними лучами заходящего солнца. Аспазия не стала скрывать от старого друга цель своей поездки: она хотела узнать, когда умрет.