Яростная Окина никак не могла остановиться. Она преследовала врагов до последней стрелы. Опустила лук воительница лишь тогда, когда раненый в плечо Дагзетт догнал и схватил ее за руку.
- Достаточно, сестра! - воскликнул он, тяжело дыша. - Мы победили.
Победа далась нелегко. Павших воинов из нашего отряда было немало. Дагзетт распорядился позаботиться и об их телах, и о погибших врагах. Данный жест лишний раз подчеркнул мою уверенность в благородности и порядочности зеленокожего народа.
Когда крики умирающих прекратились, я наконец увидел возвращающегося Васта. Татуировок на его обнаженных руках практически не было видно из-за запекшейся вражеской крови. Большой круглый щит лейтенанта теперь походил на швейный игольник, испещренный стрелами и арбалетными болтами. На его лице не было и намека на победную эйфорию.
- Как ты, дружище? - похлопал я его по плечу.
- Сраные копейщики нас знатно потрепали, - сказал он и сплюнул в сторону. - Шило был прав.
- А где же он сам? - поинтересовался вернувший людское обличие Хирд, укутываясь в найденное полотно.
- Помчался во вражеский лагерь. Будь проклята эта его дурная привычка к фуражу.
- В одиночку? - удивился я. - Думаю, нам следует отправиться за ним, пока не случилось беды.
Вымотанные и голодные, мы с Вастом двинулись в сторону лагеря. Звезды на небе уже бледнели под натиском приближающегося утра, а проснувшиеся птицы вовсю подпевали легкому степному ветру, напоминая о том, что после каждой ночи всегда наступает долгожданный рассвет.
Вопреки внутренним опасениям, Шило был в порядке. Мы встретили его на входе в имперский лагерь. Рыжий воитель управлял большой повозкой, набитой доверху различным добром. Остановив двух могучих лошадей натянутыми поводьями, он приветственно помахал нам.
- Мать твою, Шило! - выругался Васт. - Какая была необходимость в твоем исчезновении?
- Так вот же она, - подмигнул он и указал на обоз позади. - Немного оружия, имперских пайков, десяток галлонов великолепного вина и наипрекраснейшая лютня!
Не найдя в себе сил на дальнейшие пререкания с рыжим балагуром, мы расхохотались. От предложения Шила совершить возвращение к нашим соратником верхом, отказываться никто стал. Взобравшись на скамью рядом с ним, мы отправились в путь.
Ударный отряд к нашему возвращению уже был готов выступать в Карак-Лухон. Часть орков осталась на поле брани, дабы совершить все необходимые ритуалы с усопшими противниками. В последний путь, в нашей компании, отправились две большие повозки с павшими орками.
Всю дорогу к орочьей вотчине мы провели в полной тишине, погруженные в собственные мысли. У резных врат Карак-Лухона нас встречал сам вождь. Несмотря на поддерживающую трость, Ахаррук выглядел статным и грозным, как всегда.
- Приветствую вас, защитники! - воскликнул он. - Хвала степному духу, что вы наконец возвратились.
Марширующие орки синхронно ударили себя кулаком в грудь, встречая правителя. Дети вождя спешились и крепко обняли отца.
- Мы потеряли немало достойных воинов, отец, - сказал Дагзетт. - Но враг разгромлен. Благодаря плану и участию Рогира с соратниками, мы одолели имперцев.
- Спасибо тебе, - сказал вождь, пожимая мою забрызганную вражеской кровью руку. - Клянусь предками, что не было в истории моего народа союза, достойнее нашего.
- Это взаимное ощущение, вождь, - ответил я. - Храбрость и ярость, с которой сражались твои воины, заслуживает самой лестной похвалы.
Оставив любезности, отряд наконец отправился на заслуженный отдых. Проведя остатки дня в глубоком сне, наступивший вечер мы потратили на похоронную процессию. Участие людей в этом обряде, значило многое. За всю историю существования орочьей цивилизации, ни один человек не удостоился подобной чести.
Зеленокожие друзья соорудили огромный костер недалеко от ставки. Покрытое колышущейся травой пространство, было заполнено сотнями жителей Карак-Лухона. На широких, обернутых бурой тканью древесных пластинах, возлегали почившие воины, с любимым оружием в руках. Бесстрашие и неистовость непобедимых степных героев, уступила место вечному покою и безмятежности. Принять оборотную сторону недавней победы было совсем непросто.
После прощальной речи вождя, Плоский Урд с Дагзеттом подпалили древесину. Облитые маслом бревна вспыхнули ярким пламенем, отправляя воинов в последний путь. Сидевшие рядом ездовые волки, что потеряли собственных всадников, протяжно завыли, погружая и без того истерзанные потрясением сердца в океан нахлынувшей грусти. Хорошо, что Дагзетт решил вовремя бросить нам спасательный круг.