- У нас не принято долго горевать по усопшим, - тихо сказал он, подойдя ко мне с Вастом. - Приглашаю вас на вечерний пир. У огня в центре ставки мы будем вспоминать приключения и рассказывать истории. Наверняка и вы отыщете парочку.
- Непременно, - подмигнул Дагзетту Шило и помахал в воздухе найденной лютней.
- Черт тебя дери! - выругался Васт. - Кто в здравом уме берет бренчало на похороны?
- Дальновидный храбрец, что никогда не даст вам заскучать? - парировал Шило.
Дагзетт тихонько рассмеялся. Он приобнял рыжего соратника и повел его в орочье поселение. Мы с Вастом решили не отставать.
Вокруг большого кострища в центре ставки хозяйничал трактирщик Раггол. Пространство рядом с огнем было заполнено разноцветными ковриками для сидения. За пределами пестрого круга из подстилок находились длинные столы, заставленные выпивкой и свежими яствами. Вечерний воздух наполнился какофонией пленительных ароматов. Давясь слюной от подобных запахов, мы уселись рядом с согревающим костром, скрестив ноги.
- Дождемся остальных, - сказал Дагзетт в ответ на урчание желудка и хлопнул меня по ноге.
Народ постепенно занимал места. Когда к нам подошли Арви с Окиной, я раскрыл от удивления рот. На зеленокожей соратнице была не привычная кожаная броня, а короткая блуза черного цвета, украшенная белой шерстью и тесная юбка из пурпурной ткани. Данный наряд ярко подчеркивал все ее выдающиеся достоинства.
Арви же предстала перед нами в длинном платье шоколадного оттенка с глубоким вырезом. Порозовевшие щеки лейтенанта подтверждали соответствие образа женщины вкусовым предпочтениям старого вояки.
- Доброго вечера, дамы, - сказал я, привстав. - Можете занять наши места, если хотите.
- Оставь, Рогир, - ответила Арви. - Мы лучше будем здесь, позади.
Они плюхнулись за нашими спинами, но находились достаточно близко для того, чтобы я ощутил горячее дыхание Окины собственной шеей. Продлилось, однако, это недолго.
- Приветствую, друзья, - сказал появившийся внезапно Хирд. - Можно подсесть?
- Пойдем сюда, - сказала ему Окина и подвинулась в сторону. Дыхание красивой зеленокожей девушки сменилось прерывистым кряхтением щуплого торговца.
Едва я хотел загрустить, как передо мной возник Шило, держащий поднос с семью наполненными кружками и тарелкой вяленой говядины.
- Раггол разрешил, - сказал он в ответ на злобный взгляд лейтенанта. - Все равно скучаем сидим.
- Ну, за победу, - кратко сказал я и стукнулся кружкой с остальными.
- За первую из многих, - добавил Дагзетт и отхлебнул вина.
Шило залпом опустошил собственный сосуд. Он схватил лакированную лютню и занял место возле костра. Сидящие поблизости жители Карак-Лухона, придвинулись ближе, заинтересованные в происходящем.
- Досточтимые жители прекрасной степи! - громко начал он. - Вы оказали нам невиданную честь - присутствовать здесь и праздновать недавнюю победу вместе с великим воинственным народом!
Лейтенант закатил глаза и громко цокнул. Мы же с остальными, завороженно наблюдали за рыжим воителем, что сыпал комплименты жителям ставки.
- Позвольте поделиться с вами толикой музыкальной культуры моего народа. Я прибыл с далекого, северо-западного острова Ки́мбрия, заросшего дремучими лесами, что восходят на сотнях гор и холмов. Места, как и люди, у нас часто суровые. Но даже в их каменных сердцах можно отыскать тягу к романтике.
Шило провел рукой по звенящим струнам, привлекая внимание публики. Он прочистил горло, прежде чем затянуть бодрую, но грустную мелодию:
Сквозь дремучие чащи и зловонье болот,
Проложил я свой длительный путь.
Видя в каждом из снов мой последний оплот,
Отгонял я приставшую жуть.
С каждым шагом, чрез боль и душевный огонь,
Вспоминал я улыбку твою.
И спустя сотни битв, неустанных погонь,
Постаревшее сердце в строю.
Ни военный трофей, ни набитый кошель,
Что сорву я с врага, в яростной схватке,
Не заменят твой взгляд или Ки́мбрийский эль,
Что мы пили в просторной палатке.