На площадке последнего этажа в углу лежали набитые песком женские чулки: Женя помнила, как мама и бабушка сдавали свои старые чулки именно для такого дела. И ей даже стало немного обидно, что ее чулок здесь нет, обе ее пары были новые, ни разу не штопанные. Здесь они взяли двое длинных щипцов, брезентовые рукавицы и стали у последнего пролета, который вел дальше, на чердак. Тут только Женя заметила у Саньки на ремне висевшие железки, похожие на шестеренки.
– А что это у тебя за звездочки? – спросила она – железки были круглые, числом три и были они нанизаны на Санькин ремень как баранки на бечеву. Санька фыркнул:
– Скажешь тоже, звездочки! Это стабилизаторы зажигалок. Чтобы они падали точнее.
На крыше до этого Женя никогда не была – этим занимались и были тем горды мальчишки. Но теперь это была не забава и не пустое бахвальство: здесь, чувствовала Женя, и был в числе прочих, рубеж обороны города. И этим, казалось ей, она вставала рядом с папой, и вместе с ним защищала родной Ленинград.
Город лежал под ними черный, без единого огонька, будто мертвый. Но Женя знала, что это не так, что выглядеть таковым ему было необходимо, чтобы не открыться фашистским летчикам. На фоне светлой полоски неба лишь высился Исаакий, с выкрашенным в защитный цвет куполом. Женя обернулась и увидела две бесформенные фигуры: одну, ближе и крупнее, на Александровской колонне, другую, маленькую – на шпиле Петропавловского собора. Это были ангелы, укрытые для маскировки мешковиной. Понять, что это именно ангелы, человеку стороннему, не знакомому с Ленинградом, было бы сложно, но Женя сразу узнала их, и это придало ей уверенности, будто она встретила здесь старых знакомых. Теперь следовало осмотреть крышу внимательнее.
Она была хоть и поката, но не крута́ и по ней свободно можно было ходить, не боясь соскользнуть вниз, к жуткому краю. Торчали трубы старого печного отопления, засиженные и загаженные голубями. Ветер посвистывал в проводах, то тут, то там перечеркивающих небо.
– Осторожнее, – как раз указал на них и Санька, стоявший поодаль. – Головой не зацепи. – И позвал: – Иди-ка сюда.
Женя осторожно подошла. У ног Саньки стояло два ящика, наполненных песком. Рядом лежала лопата.
– Зажигалки будем тушить в песке, – он поднял щипцы и клацнул ими возле Жениного лица: – Вот ими схватишь ее и потащишь сюда, в ящик. Можно в любой. Здесь такие ящики по всей крыше стоят.
– А почему здесь воды нет? – спросила Женя. Ей казалось, что тушить что-либо горящее удобнее водой.
– Зима на носу, Бугрова, – сказал Санька. – Замерзнет здесь вода. На чердаке есть кадки с водой, да и там уже льдом покрываются.
Санька шагнул за ближайшую трубу и вышел оттуда, держа в руках что-то продолговатое.
– Это и есть зажигалка, – пояснил Санька. – Только стабилизатор скручен, – он похлопал ладонью по поясу, на котором болтались давешние «звездочки». – Я ее песком набил, для весу.
Он бросил зажигалку дальше по крыше, она упала, грузно громыхнув, покатилась по жестяному скату и остановилась у мачты, от которой уходили через улицу провода.
– Ну, что стоишь? – сказал Санька строго. – Вон твоя первая зажигалка упала.
Женя натянула рукавицы: в них было шершаво и неуютно. Взяла поудобнее клещи и побежала было вперед, но Санька окликнул:
– Не спеши! Здесь крыша, а не Летний сад.
Женя перешла на шаг, добралась до Санькиной болванки, раскрыла клещи.
– Стой не слишком близко, она искрами сыплет! – предупредил Санька из-за спины. Женя кивнула, сделала шаг назад и теперь только прихватила болванку.
– Сожми клещи, чтоб она не выскользнула.
Женя так и сделала, потом подошла к ящику, сунула туда железяку, разжала клещи.
– А теперь хватай лопату и сыпь песок из другого ящика прямо на бомбу…
Но учёба была прервана.
Раздался вой множества сирен: начиналась бомбежка. Женя удобнее перехватила щипцы и стала смотреть на небо. Послышался гул моторов.
– Главное не бойся, – услышала она Саньку. – Пусть за нас фашисты боятся.
Сначала ничего особенного не происходило, Женя уже видела такое с земли: немецкие самолеты пролетели где-то далеко сбоку, там забу́хало и засверкало. Ударили наши зенитки. Налетели еще самолеты. Зенитки били не переставая. Эта круговерть продолжалась минут десять.
Глядя в небо, Санька сказал:
– Может и не долетят до нас сегодня.
Но он ошибся. Еще одна группа самолетов приближалась к ним, и вот уже к вою моторов прибавился свист падающих бомб. Женя зажмурилась, а Санька схватил ее и поставил вплотную к трубе.