– Вот морда узкоглазая! – с этими словами комбат набрал несколько цифр на стоящем на столе телефоне с гербом Советского Союза на диске.
«Зарифуллин, бля, это Купцов. Ты что мне тут молодых офицеров обижаешь! Человеку завтра в третью роту ехать! Выдай ему всё, что положено! Да меня не интересует твой Загинайлов. Потом я с ним сам разберусь», – с этими словами он швырнул трубку.
– Иди, сейчас всё получишь. Совсем на своём складе охерели! Иди, Александр Николаич.
Ободренный словесным поединком Купцова и Зарифуллина, в котором вроде бы как победил Купцов, Щербаков, по уже известному пути, вновь отправился к дверям вещевого склада. У его дверей стоял прапорщик и нервно курил сигарету.
– Я ж тебе говорю, Загинайлов в отпуске на неделю, ключ мне от основного блока не отдал, я тебе щас где что искать буду? – ещё издали начал он. – И комбат ваш – чуть что, сразу орать. Ладно, заходи, – он открыл железную дверь в спасительную прохладу.
«Военная форма, камуфлированная, нового образца, один комплект. На размер больше, ну это не страшно, рукава подвернешь «под локоть», а к осени твой размер найдем. Сейчас нет. Вот планшет, новый. Ремни офицерские и «берцы» кончились, извини. Если срочно надо, купи в «Военторге», или через месяц приходи, – прапорщик не спеша ходил по складу и отыскивал на полках нужные аккуратно разложенные по комплектам вещи. – Кепка полевая, одна. Вот четыре звездочки и кокарда. Так, нательное белье – два комплекта, трусы черные – двое. Комбинезон танковый зимний – один, и размер как раз твой. Две футболки, две майки. Вроде всё. Распишись в накладной и привет комбату», – с этими словами он протянул акт приема-передачи, в котором, как заметил позже Сашка, ремень офицерский и «берцы» всё же значились.
С охапкой новых вещей, пахнувших нафталином и кожзаменителем, он вновь отправился к дверям штаба танкового батальона. У казармы Щербакова поджидал чернявый, коротко стриженный капитан. Солнце отражалось в его начищенных до зеркального блеска берцах. Форма тщательно отутюжена, обшита нужными и ненужными армейскими нашивками, в довершение, на рукаве красовался шеврон с девизом «Если не мы, то кто» и вышитой шелковыми нитками волчьей головой – эмблемой полка. Роста он был невысокого, в крепко сбитой фигуре угадывалась офицерская выправка.
– Саша, здорово! Ну чё, всё выдали? – капитан с порога обратился к Александру, как будто знал его уже лет сто. – Гвардии капитан Кукушкин, можно просто Эдик, – не дожидаясь ответа, он протянул Щербакову руку. – Начальник штаба танкового батальона. Я там на тебя уже все документы оформил, пойдем, сейчас тебе все бумаги отдам, и завтра можешь валить в Анисовку. Там найдешь командира роты Апраксина, «старлея», он тебя представит взводу и вперед. А там по ходу пьесы разберешься, что-как. Ты щас куда?
– Вещи заберу и к бабуле заеду, – ответил Александр.
– Бабуля далеко живет?
– Да тут минут десять пешком. А на чём до Анисовки добираться? – Щербаков был удивлен такому простецкому обращению.
– На электричке, в семь утра поезд, как раз к утреннему построению доберешься. Проводник подскажет, где выходить.
Ворох новых вещей был с трудом запихан в сумку, зимний комбинезон, перетянутый обрывком шпагата, в сумку не поместился. Щербаков расписался в каком-то журнале, который ему сунул Кукушкин, за технику безопасности, взял протянутые комбатом военный билет и сопроводительную записку. – Разрешите идти, товарищ майор, – обратился он к Купцову.
– Иди, Щербаков, иди. – комбат заговорщицки посмотрел на Сашку. – Ну, мы договорились, Александр Николаич, – утвердительно сказал он. – Гондоны пусть дома сидят.
– Армейского тебе счастья, – протянул руку Кукушкин, прощаясь.
С заметно потяжелевшей сумкой Щербаков направился к контрольно-пропускному пункту. Хотел поговорить об армейской жизни с Кругловым, но его на месте не оказалась, видимо куда-то отлучился. На прощание дежуривший на КПП солдатик «стрельнул» у Сашки сигаретку и вновь с тоскливым видом уставился за периметр части.
Жара была в самом разгаре, а автобуса, как назло, ни одного. «Тут идти-то одну остановку», – подумал Щербаков и, повесив на плечо раздувшуюся от обновок сумку с притороченным сверху неё комбинезоном желто-горчичного цвета, побрел по обочине в сторону поселка. Не пройдя и сотни метров, он услышал за спиной рёв дизельного двигателя, сопровождаемый протяжным воем автомобильного клаксона. Из ворот части, громыхая на асфальтовых выбоинах, выскочил зеленый армейский «Урал» и лихо вырулил на трассу. Проезжавшая мимо старая «копейка» испуганно метнулась в сторону. Набирая скорость и извергая клубы черно-сизого дыма, он устремился в направлении железнодорожной станции. «Урал», проскочив мимо, обдал Сашку смесью выхлопных газов и степной пыли и, заскрипев тормозами, резко остановился, прочертив по асфальту две черные полосы. Запах дизельного топлива сменился смрадом жженой резины.