Воспоминания пятилетней давности всплыли в голове Сашки. Жарким летом девяносто четвертого их, студентов политеха, привезли сюда, на полигон в Анисовку. Руководили всем несколько офицеров с военной кафедры. На полевых сборах будущие лейтенанты-запасники должны были находиться не менее месяца, на практике постигая азы военного искусства. Но, по какой-то неведомой причине, всё заняло полдня. Одетые в военную форму времен СССР, студенты шумною толпой добрались со станции к воротам части. Через железный мост, перекинутый над одноименной рекой Анисовкой, они дошли до стрельбища, где каждому «посчастливилось» стрельнуть по три патрона из АК-74 и метнуть муляж гранаты. На этом вся практика закончилась, и Сашка со своими одногруппниками-танкистами уехал назад в город на пригородном поезде. В вагоне студенты пили заранее запасенную водку за «удачное завершение сборов». Проводник средних лет, когда-то служивший, по его словам, в танковых войсках, тоже принял участие в «торжествах». Эти события случились так давно, что сейчас точное расположение части Щербаков не помнил.
Вдалеке виднелась небольшая деревенька. Над причудливо петляющей речкой поднимался утренний туман, скрывавший даль. К реке вела проселочная дорога. Спросить, где точно находится воинская часть, не у кого, поэтому Александр наугад зашагал в сторону речного тумана. Тошнотворный запах вагона поменялся на лёгкий аромат свежескошенного сена с оттенками полыни. День обещал очередную жару, но пока утренняя прохлада с реки приятно бодрила. Несмотря на прекрасную утреннюю погоду, на душе у Александра было тяжело от неизвестности и резких жизненных перемен. Совершенно недавно он, еще гражданский человек в оранжевой сигнальной жилетке, простукивал буксы железнодорожных вагонов, а теперь в военной форме шагал по проселочной дороге, отыскивая место своей новой службы.
«Сейчас бы в душе мылся с ночной смены или на работу собирался», – подумал Щербаков.
Сквозь исчезающую дымку показались серые ворота с красными звездами. От них вправо и влево уходили бетонные стены забора. Левая часть терялась в тумане, а правее виднелся угол воинской части и железный мост через всё ту же речку. Перед мостом находилась небольшая будка для часового и шлагбаум, табличка на котором гласила «Въезд только по пропускам!». Будка оказалась пустой. Щербаков подошел к воротам, чуть потоптался и несмело постучал в них обутой в гражданский ботинок ногой. За воротами угадывалось какое-то движение, топот сотен ног и обрывки команд. Он постучал сильнее, но створки оставались закрытыми.
«Так, видимо, встречать с оркестром меня не собираются», – Сашка повернулся направо и пошел вдоль бетонного забора в сторону моста. Не доходя несколько метров до угла, он увидел зияющую в ограждении дыру с торчавшими кусками арматуры. Чуть пригнувшись, стараясь не задеть новую форму о ржавые прутья, Сашка пролез на территорию части. Внутренний угол территории сводного полка весь зарос бурьяном и амброзией, наверное, здесь уборку еще сделать не успели. Сквозь гущу зарослей вела узкая тропинка, на неё откуда-то сбоку выскочил солдат и, на ходу поправляя головной убор, отрапортовал: «Товарищ лейтенант, за время моего дежурства происшествий не случилось. Дежурный по мосту, рядовой Федотов». Оторопевший от неожиданности, Александр выронил из рук свою сумку.
– Ты чего в кустах прячешься, если пост на мосту? – Александр подобрал сумку и стал шарить в кармане в поиске сигарет.
– Товарищ лейтенант, да я в туалет ходил. Только что, – солдатик неловко отряхивал с формы прилипшую траву и колючки. Весь его вид говорил о том, что в туалет он пошел еще с вечера и, видимо, находился там до самого утра, о чем свидетельствовало его помятое и заспанное лицо. Это была первая солдатская «отмазка», услышанная Щербаковым в армии. Вспомнив майора, ростовского попутчика Сашки, его рассказы про армию, про то, что с солдатами лучше быть построже, Щербаков нахмурил брови и сделал, как ему казалось, серьезное выражение лица. – Как к штабу пройти? – строго спросил он.
Почесывая «пятую точку» и жадно глядя на струю выпущенного табачного дыма, солдатик махнул рукой в сторону просвета зарослей: – Там офицерское общежитие, увидите плац, и через него будет штаб. А закурить не будет?
– Не будет. На пост шагом-марш!
Солдат кинулся в сторону пролома в заборе, не обратив внимания на неполное соответствие воинской формы Щербакова, а Сашка направился дальше по тропинке. Заросли закончились, и Александр очутился за одноэтажным зданием из белого кирпича, построенным в виде буквы Г. Он отряхнул с формы колючки и паутину, прицепившиеся к нему во время «торжественного вхождения» и, завернув за угол, увидел трех офицеров, о чем-то беседовавших перед входом. Вернее, говорил высокий худощавый майор, гладко выбритый, с худым лицом, тонким носом и слегка поседевшими короткими волосами. Руки у него были скрещены за спиной, во время монолога корпус майора чуть наклонялся вперед. Маленькие глаза, слегка навыкате, поочередно сверлили обоих офицеров. Казалось, что еще немного, и он начнет на них орать, но его речь, слегка приправленная ненормативной лексикой, оставалась размеренной.