– Товарищ майор, первый танковый взвод третьей танковый роты занимается обслуживанием и ремонтом техники. Командир первого танкового взвода лейтенант Щербаков.
– Вижу, что «занимается», – с сарказмом произнес майор, – а чем именно занимается?
– Ну, ремонтом, – неуверенно сказал Сашка.
– Лейтенант, во-первых, они тут у тебя херней занимаются, а не ремонтом, а во-вторых, чем конкретно они должны заниматься? Что ремонтировать и обслуживать?
– Товарищ майор, – начал оправдываться Щербаков, – я тут всего второй день служу, а последний раз учил всё это в институте лет пять назад…
– А я двадцать лет назад всё учил! – перебил его майор. – Всё помню! Понаберут по объявлению! – повысил голос усатый. – Сиди тогда и читай инструкцию!
Развернувшись, майор зашагал в сторону КПП, оставив застывшего около танка Щербакова и замерших на трансмиссии и под танком солдат.
К вечеру, устав от периодических перекуров у забора с колючей проволокой перед табличкой «Курение на территории автопарка строго запрещено!» и листания инструкции по обслуживанию танка, Щербаков с радостью направился к столовой на ужин вместе с выспавшимися за день бойцами. Гороховое пюре с котлетой и чай, в котором сейчас чувствовалось присутствие сахара, он проглотил с бо́льшим аппетитом.
К казармам подходили, когда на востоке показались первые звезды, а нежно-розовый закат обещал, что день завтра опять будет жарким. Щербаков докуривал последнюю сигарету – за день всю пачку «расстреляли» солдаты. Зайдя в общежитие, Сашка увидел спящего на кровати Баранкина. Александр, не снимая ботинок, повалился на свою кровать и пролежал так до вечерней поверки, с обидой вспоминая наоравшего на него в автопарке майора.
На вечернем построении Сашка уже уверенно стал на своё место. Процедура поверки снова повторилась. Шугалов, по обыкновению, надавал «нагоняев» некоторым офицерам, Сенчин поставил очередные задачи на вечер и следующий день, после чего все дружно разошлись по своим подразделениям. За день форма Сашки пропиталась потом и степной пылью, хотелось помыться.
– А где тут искупаться можно? – спросил Щербаков у Баранкина.
– Душ по коридору и направо.
Сашка, отыскав в своей сумке полотенце и «мыльно-рыльные», отправился в душ. В небольшом помещении, обложенном дешевым желтоватым кафелем, находилось несколько открытых кабинок с торчащими из стены душевыми трубами. Раздевшись, Александр повернул красный кран, но оттуда полилась обжигающе ледяная вода. Отскочив, он ждал, когда холодная вода сольется, однако брызги, отлетавшие от кафельного пола, оставались студёными. Под колющими струями воды он закрутил красный кран и открыл синий, из него хлынули такие же ледяные струи. В конце концов, кое-как помывшись холодной водой и постирав нижнее белье, Щербаков возвратился на свою койку. А как хорошо было дома – сколько хочешь лежи в горячей ванне. Сашка даже умывался раньше только тёплой водой, подолгу стоя перед раковиной и грея руки под теплыми струями.
– У вас что, горячей воды вообще нет? – он снова обратился к Васе Баранкину.
– Вообще. Осенью будет, а сейчас котельная не работает. Солдаты раз в неделю моются в бане или в речке купаются, если разрешат. А недавно у одного «бэтэров» нашли. Где он их подцепил – непонятно.
– А кто такие «бэтэры»? – спросил Александр у Васи.
– Ну, они такие маленькие, сидят и смотрят, – выпучив глаза, неопределенно пояснил Баранкин.
Щербаков не чаял, когда же закончится этот вечер, но вечер только начинался.
– Ну что, Саша, нужно обмыть твой первый день службы в армии, – появившись в дверном проеме офицерского общежития, сказал старший лейтенант Сенчин. – Давай тащи выпить, а мы тут пока закусь сообразим.
После отбоя Сашка, уже самостоятельно, отправился за водкой к домику с зелеными воротами. Та же бабулька, привычно поворчав, выдала Щербакову в приоткрытую щель калитки две бутылки «Столичной» (чтобы два раза не ходить) и две пачки «Winston». Проторенной тропинкой он пошел назад в общежитие.