«Приехали, – сказал Щербаков, – по ходу, мы в Европе».
Потратив полчаса, Т-72 с трудом завели, и техника двинулась дальше. Справа, за высокими деревьями, виднелись домишки дагестанского села Люксмебург, через несколько километров показались дома Качалая, на его окраине двигатель вновь замолчал. Проезжавшие мимо на старом "газоне" дагестанцы остановились и угостили солдат свежим молоком, налитым в "полторашки", и еще теплым лавашом. Голодному Щербакову эта еда показалась невероятно вкусной.
Танк еще несколько раз глох по пути, и, наконец, к полудню, оставив Кизляр по левому борту и не заезжая в него, колонна подъехала к селу Аверьяновка, находящемуся в четырех километрах от Кизляра. Рядом с селом, на большом непаханом поле, поросшем сорняками и окруженном по периметру посадками, расположился второй мотострелковый батальон. Стояли ротные палатки, дымила полевая кухня, в вырытых танками окопах прятались заправщики, затянутые сверху масксетью, и повсюду стояла военная техника.
Про ночной инцидент Александр никому не рассказал – ему попало бы в первую очередь. Едва танки остановились в расположении батальона, он отдал автомат Акунину, на что сержант опять никак не отреагировал.
Танки теперь стояли повзводно в три шеренги, танкисты жили в своей большой палатке, почесываясь по ночам от потихоньку размножавшихся "бэтэров" – травить насекомых пока никто не собирался. Но это всё мелочь – все жили надеждой, что скоро уедут домой. В батальоне только и разговоров «где будем грузиться, что будем делать, когда вернемся в Россию». Именно в Россию, как говорили все, потому что для основной части военнослужащих батальона Дагестан так и остался чужой землёй, с чужими обычаями, пусть в большинстве своем и дружественным народом, который российским солдатам и офицерам по долгу службы пришлось защищать.
Ежедневно танковая рота занималась обслуживанием техники – что-то чистили, смазывали, подкручивали, словно готовили её к новому маршу. Занялись ремонтом 157-го. Спустя несколько часов проб и ошибок выяснилось, что в одном месте забилась трубка и не пропускала топливо из внутренних баков в двигатель. Трубку прочистили, и танк завелся с первого раза, даже не кашлянув.
В один из дней приехала группа офицеров штаба округа, все званием не ниже подполковника. Поступил приказ во всех подразделениях написать списки, чего не хватает, каких запчастей, обмундирования, вооружения и боеприпасов. Из этого многие сделали вывод, что, вероятно, домой поедем не эшелоном, а самостоятельно и путь предстоит неблизкий.
Долгожданная весть пришла старшему лейтенанту Прошкину – приказ о его демобилизации. Алексей месяц как должен был находиться на гражданке, и завтра он наконец-то уезжал в Волгоград. Организовали небольшую вечеринку "по поводу". Лёха Прошкин от радости напился, лез ко всем обниматься и приглашал всех в гости. Наутро его с больной головой увезли на железнодорожный вокзал в Кизляр.
«Саша, надо прошкинский автомат отнести на склад РАВ и списать, – протягивая АКС с искореженным стволом Щербакову, сказал Абдулов после отьезда Прошкина. – Этот тип его еще в Карамахах в конвейер стволом уронил и молчал до отъезда. Подойдешь к капитану Инину, он в курсе. Ну Лёша…»
Батальон уже несколько дней стоял около Аверьяновки, её крыши виднелись поблизости за желтеющими деревьями. Когда после обеда Щербаков сидел около своего танка, привалившись к катку, к нему подошел командир роты Абдулов с автоматом, закинутым на ремне за спину. Александр поспешил подняться.
– Сиди-сиди, Саша, – Олег присел рядом. Он отсоединил магазин от своего АКСа и выщелкнул из него один патрон. – Держи, – Абдулов протянул патрон Щербакову. – Спрячь в карман и никогда живым в плен не сдавайся. Это твой последний патрон и, надеюсь, он тебе никогда не пригодится.
Александр взял протянутый патрон калибра 5,45 миллиметра, удивленно и настороженно глядя на Абдулова: – Олег, так мы же домой, вроде, скоро? Или что? – спросил, он засовывая патрон в нагрудный карман камуфлированной куртки.
– Ну, мало ли. Значит, на память останется, – он хлопнул Щербакова по плечу и зашагал в сторону ротной палатки.
Вечером на общем построении объявили, что завтра колонна маршем уходит из Аверьяновки, но куда, не сообщили. Щербаков весь вечер гадал: «Куда поедем, где будем грузиться и будем ли? Видимо, не в Кизляре – так бы тщательно не готовились. Может, действительно, своим ходом до Волгограда?» После построения Абдулов остался в штабе батальона рисовать маршрут завтрашнего передвижения. Вернулся он затемно, вызвал к себе двух оставшихся командиров взводов. Топографических карт на всех не хватило, по этому Щербакову пришлось перерисовывать маршрут передвижения с карты командира танковой роты на тетрадный листок. Красная линия следования батальона делала крюк и заканчивалась на границе с Чечнёй. По поводу странного маршрута Абдулов ничего Александру пояснять не стал, «Приказ такой», – коротко сказал Олег.