Аппарат продолжает захлебываться писком, и Эрик хочет заткнуть его. Кончики пальцев тяжелеют, и он сжимает ими матрас и простынь, чтобы не выдать себя. Не сейчас… Не здесь…
— Она приедет сюда? Зачем?
— Она ваш единственный близкий родственник. Вам показан постельный режим и наблюдение в течение нескольких дней в стационаре, мистер Леншерр, — женщина чуть поджимает губы, и Эрик понимает, что она смотрит на него с долей неодобрения.
Будто знает правду о нем! Знает, что он мутант! Эти мысли проносятся молниями в его гудящей голове и оседают болью в кистях рук.
Она замешана. Одна из них. Нельзя, чтобы мать приезжала сюда. Надо выбираться. Надо…
— Учитывая, что вы длительное время наблюдались у психиатра в юности, мы пригласим специалиста для диагностики вашего нынешнего состояния.
Эрик так и остается в дурацкой полусидячей позе, сжимая простыни. Врач думает, что он всего лишь псих, у которого произошло обострение.
Он выдыхает и буквально валится на подушку.
— Да, пожалуйста. Я не против.
Она уходит, оставляя за собой шлейф недовольства, но Эрику плевать. Он дожидается, пока медсестра покинет свой пост, и уходит из палаты так быстро и бесшумно, как только может. Аппарат остается отсчитывать пульс несуществующего пациента.
Он крадет одежду какого-то бедолаги. Штаны ему коротки и слегка великоваты в талии, но сейчас не время думать о внешнем виде. Серая футболка, неприметная ветровка, замызганные кроссовки — лучший камуфляж, чтобы затеряться среди пациентов приемного покоя, которым также не до состояния их одежды. Эрик натягивает капюшон как можно ниже на лоб.
Какой у него план? Телепат его выдал. Эрик точно знает — он не хотел. Почему сейчас? Почему не раньше? Ведь это не первый их ментальный контакт? Все как-то связано с его мутацией…
Металлокинез.
Эрик смотрит на свою чуть дрожащую руку. Сейчас он не чувствует в себе ни огромных возможностей, ни боли в кистях, сопровождающей выброс силы.
Он выходит через заднюю дверь. Здесь притулилась пара скорых, у одной стоят медики в синих костюмах, и Эрик делает вид, будто просто решил прогуляться до приемного покоя и обратно. И он вовсе не скрывающийся мутант-шизофреник или вроде того.
Задний двор выходит в сторону парка, того самого, где шесть лет назад на глазах Эрика убили девушку-невидимку. Страх накатывает волной, вслед за ним приходит упрямство. Кто бы ни были эти сволочи, Эрик будет тем, кто даст им отпор. Плевать, что у него ничего нет! Он взроет носом землю, но найдет этого проклятого Шоу, освободит телепата, и весь мир узнает о мутантах.
— Все еще тормозишь, да?
Женский голос сзади заставляет Эрика повернуться. На него смотрит блондинка: милое личико, синий костюм парамедика, шприц в руке…
— Что?..
Эрик успевает лишь поднять вверх руку, но игла входит в плечо и в мышцу впрыскивается лекарство.
— Поговорим, когда проспишься, дружочек.
Мир едет, кисти начинают ныть, но ощущение металла тут же пропадает. Под мышки его подхватывают чьи-то сильные руки и волокут в машину скорой. Металлическая коробка. Он мог бы…
Хлопает одна дверь, потом другая.
— Поехали.
Второе пробуждение не лучше первого. Голова словно набита ватой, во рту пересохло, и язык превратился в неповоротливую деревяшку, а тело затекло от неудобной позы.
О, прекрасно, он привязан к стулу.
Лампа не слепит глаза, как в больнице. Наоборот, здесь почти темно. Через окно под потолком пробивается закатный свет. Нет, не окно. Просто дыра — ни решетки, ни стекла. Пластиковый стул. Веревка на руках. Дверной проем зашторен.
Прекрасно. Эта комната словно создана для того, чтобы держать в плену металлокинетика.
Холодком по спине проходит понимание — так оно и есть. Это помещение специально для таких, как он. Чтобы точно без шанса на побег. Он попался, как дурак.
Эрик дергается в путах, но он крепко привязан по рукам и ногам. Он не имеет никакого желания умирать или становиться подопытной крысой в руках этих ублюдков, нет! Страх и злость заставляют кровь кипеть от адреналина, кисти болят, и Эрик буквально чувствует, как магнитное поле вокруг него идет рябью.
Но рядом нет металла. Ничего, что могло бы ему помочь выбраться. С него сняли даже куртку и ремень, на которых имелись металлические вставки.
В голове начинает мутиться, перед глазами пляшут звездочки и цветные пятна, и Эрик снова ощущает ЭТО. Чужой разум.
Он не может говорить вслух, не стоит привлекать внимание своих пленителей, которые наверняка где-то за занавесом сторожат его на всякий случай.
«Я попался. Ты можешь сказать, где нас держат? Где мы находимся?»
Телепат молчит, и Эрик начинает злиться. Черт возьми, все это началось в жизни Эрика из-за телепата, кем бы он ни был. Он имеет права на ответы и на помощь!
«Ответь мне, сукин сын! Я не хочу тут сдохнуть! Я твой единственный шанс на свободу!»
Последнее слово отдается чужой болью, и контакт прерывается. Эрик недоуменно моргает, не понимая, что случилось. Его кисти все еще ноют, но телепат пропал и больше не отзывается. Сам прервал связь, паршивец!
У Эрика нет времени на злость, потому что штора отодвигается, и та самая блондинка, разодетая, будто чертов супергерой, в кожаный костюм, входит в комнату. На ее губах все та же притворно-милая улыбка, и Эрик злобно скалится ей в ответ. У двери остается мужчина в сером костюме. Он равнодушно скользит взглядом по пленнику, будто пришел сюда не за тем, чтобы охранять свою подружку.
— Эрик Леншерр, металлокинез. По словам моего коллеги, твоя комната выглядела впечатляюще, — Эрик молчит, и блондинка не заставляет себя ждать: — Как по мне, первое проявление дара в двадцать четыре года довольное жалкое зрелище. К этому возрасту те, кто доживают, используют свою мутацию в полную силу. А твой предел — расплавленные ножи и ложки в радиусе пяти метров. Прискорбно, что такой редкий и ценный дар достался такому тормозу, как ты.
— Все сказала, сука? — внутри у Леншерра кипят злость и обида, хоть он и понимает, как это глупо. Естественно, его хотят вывести из себя, чтобы он… что? Неважно, все плохие парни в кино так делают, реальность не очень отличается.
— Да нет, конечно, — девушка пожимает плечами. — Ах да, забыла представиться. Меня зовут Рейвен Даркхолм. Можешь обращаться ко мне мэм или мисс Даркхолм, — девушка неприятно улыбается, обнажая белоснежные зубы.
— Буду обращаться к тебе так, как ты этого заслужишь.
Рейвен обходит пленника по кругу, и Эрик чувствует, как каждый мускул в его теле буквально дрожит от напряжения. Со спины он совершенно беззащитен: ему могут просто перерезать глотку или вонзить под лопатку осиновый кол, как вампиру.
Цепкие женские пальцы с силой впиваются в его волосы, дергая голову назад.
— Что ты знаешь о нашей организации? Долго нас выслеживал?
— Если думаешь, что со мной будет просто, то придется тебе запастись терпением, детка, — Эрик заставляет себя улыбнуться.
— Я думаю, что ты бесполезный кусок дерьма и тебя следует пустить в утиль прямо сейчас, — она отпускает его волосы, оставив на лбу пару красных полос от острых ногтей, и снова появляется в его поле зрения.
— Что ж сразу не прикончили меня?
— О, — рот девушки округляется в притворном удивлении, — только из-за того, что о тебе просили.
— Кто просил? Тел… — Эрик проглатывает окончание слова, потому что девушка перед ним вдруг превращается в Хэнка Маккоя. — Какого черта, твою мать?!
Лицо Хэнка неприятно искажается. Это не его мимика, Эрик знает Хэнка достаточно давно, чтобы видеть подмену. Не мог же Хэнк… О нет, неужели Эрик несколько лет провел рядом с тем, кто работал на Шоу, и ничего не заподозрил?! Досада заполняет все его существо. Сейчас блондинка засадит ему кол в сердце, и он так и умрет самым убогим мутантом-лузером на свете, которого обвел вокруг пальца даже скромный ботаник.